Оглавление

Форум

Библиотека

 

 

 

 

 

Дабендорф - "Отдел Восточной пропаганды особого назначения"

Прошло почти три месяца со времени переговоров о русском центре в ОКХ. Тогда уже намечалось организовать, в первую очередь, координационный центр, который должен был изучать политические и психологические проблемы русского освободительного движения. Конечно, лишь под флагом "пропаганды" можно было в тех условиях создать без помех такой центр политического ведения войны или, точнее, "русский центр для генерала Власова". Из этого вытекало, что такой центр лучше всего прикрепить к Отделу ОКВ/ВПр под начальством генерала фон Веделя . Это и было сделано с согласия Веделя и при содействии генерала Гелена и полковника графа фон Штауфенберга . Итак, был создан "Отдел восточной пропаганды особого назначения", а начальником его был назначен я. Отстройка этой своеобразной организации была связана с трудностями как политического, так и административно-технического порядка. Прежде всего мы занялись вопросом о размещении лагеря и выяснением штатных возможностей. Хотя это ни в коей мере нельзя сравнивать с нашей попыткой, обучение русских пропагандистов было организовано уже с весны 1942 года в лагере военнопленных в Вульхайде под Берлином, где советских военнопленных подготавливали для работы в прессе и на радио по линии Министерства пропаганды, а также для работы в лагерях военнопленных. Но у них не было ни программы, ни даже наметок на какое-то будущее для людей за колючей проволокой. Заключенные и бесправные, они должны были бы обращаться к населению оккупированных областей. Что они могли им сказать? Они не могли ни накормить их, ни уберечь от издевательств завоевателей. Они не могли дать им ни тени надежды. Они были бессильны перед все более распространяющейся в лагерях советской пропагандой , которая разжигалась поведением нацистов. Многие немецкие коменданты лагерей набирали подонков среди военнопленных в лагерную полицию . Их очень скоро дружно возненавидели и военнопленные, и остовцы . В Москве не могли бы желать себе лучших союзников. Оказалось позднее, что многие из этих людей, которым присвоена была кличка "полицаи", работали и на НКВД .

Посмотрев обстановку, я отклонил предложение перенять этот учебный лагерь в Вульхайде. В нем, несмотря на все усилия прекрасного руководителя обучения, барона фон дер Роппа , и коменданта лагеря, бывшего ротмистра императорской австро-венгерской армии Вайсбека , жилищные условия и снабжение были несовместимы с понятиями человеческого достоинства. Лагерь был в ведении управления железными дорогами. Поэтому военнопленные, работавшие на путях, получали довольно сносное питание, а пропагандисты, занятые умственным трудом, голодали. Я получил, в конце концов, барачный лагерь неподалеку от деревушки Дабендорф , к югу от Берлина. Он использовался раньше для французских военнопленных и был подчинен командующему III-м военным округом (Берлин). Командующего я привлек на свою сторону тем, что ему, человеку очень любезному, но с русскими проблемами совершенно незнакомому, сделал целый доклад, произведший на него такое впечатление, что он, предоставляя мне этот барачный лагерь, сказал:

- Как вы мне тут рассказываете, этот генерал Власов может еще изменить положение. Впрочем, это я слыхал и в ОКХ. Давно пора признать русских союзниками. При этом генерал поглядывал на белый орденский крест на моем воротнике, тактично ничего о нем не спросив. По совету Рённе, я надел этот крест вместе с другими, известными всем орденами. Это же был латвийский крест за заслуги "Pour les honnetes gens", имевший отдаленное сходство с орденским крестом "Pour le merite". Может быть, старый генерал, думая, что это испанский знак отличия, принимал меня за весьма заслуженного человека и молчал.

Власов и его штаб приняли возникновение Дабендорфского лагеря как успех, особенно в данных условиях. Отдел восточной пропаганды особого назначения был приравнен к батальону. Когда я представил моему начальнику в Отделе ВПр/IV полковнику Мартину , бывшему в то же время "полковым командиром" моего батальона, запрос на разрешение штатов в 1200 человек (сам он предполагал первоначально штат на 40-50 человек), он сказал со своим обычным юмором:

- Если бы вы мне дали запрос на 120 человек, я бы послал вас ко всем чертам. А так как вы тут требуете 1200 человек, то это значит, что либо у вас в кармане гарантия на бюджет сверху, либо? - он постучал пальцем по лбу, - но в таком случае я бессилен помочь вам. С этим он и подписал. Этот "Учебный лагерь Дабендорф под Берлином" (в просторечии - Дабендорф) в его начальной стадии можно сравнить с ростком идеи Освободительного Движения. Почва была неблагоприятной, и нам всем пришлось приложить много сил и труда, чтобы после появления на свет сохранить в живых это столь нежное политическое растение. Однако Дабендорф не только выжил, но и стал духовным центром Освободительного Движения генерала Власова и его приверженцев. Это политическое немецко-русское детище вошло в историю борьбы против обеих диктатур и в соответствующую литературу, причем в последней облик Дабендорфа, конечно, в той или иной степени искажен.

Дабендорф обязан был своим существованием умелому использованию множества взаимно пересекавшихся компетенции, охватывающих все области военного руководства. Так, Дабендорф был подчинен: в области управления - 111-му военному округу (Берлин); в части заданий - Отделу пропаганды ОКВ (ВПр/IV); "внутриполитически", благодаря моей личной принадлежности, - ФХО (Гелен) и, наконец, "генералу добровольческих частей" (сперва генералу Гельмиху , потом генералу Кёстрингу ). Вследствие такого действительно парадоксального положения между четырьмя мощными руководящими инстанциями я мог, смотря по надобности, прибегать к поддержке посвященных в суть дела и готовых помочь в этих ведомствах, или в случае угрожающих "тактических" положений занять соответственные позиции по другому военному ведомству.

Самую верную помощь все эти годы, даже после покушения на Гитлера 20 июля 1944 года, мне оказывал Отдел ФХО, подчинявшийся Гелену. Лагерь Дабендорф , расположенный на опушке леса (с траншеями на случай воздушной бомбардировки), был маленьким барачным городком с собственным снабжением. Пока на Викториаштрассе русские обсуждали текст Смоленского манифеста , я несколько, раз побывал в ОКХ в Мауэрвальде (Восточная Пруссия). Прежде всего, с Рённе был основательно обсужден бюджет. Это было не всегда легко: как балтийский немец, Рённе был склонен к "сверхпрусской" точности. Гелен в административных вопросах был более гибок. Разрешение на отпуск средств было достигнуто при совместной помощи Штифа, Штауфенберга, Альтенштадта и Кламмрота, причем Штауфенберг отбросил многие возражения Рённе. Как раз Штауфенберг увеличил число личного состава с 400 до 1200. Личный состав Дабендорфа должен был, по его словам, послужить ядром возможного дальнейшего развития. Бюджет включал, таким образом, содержание восьми генералов, шестидесяти старших офицеров и нескольких сотен нижестоящих офицеров - по русскому персоналу. Соглашение с Отделом ФХО предусматривало план размещения русского персонала при ста фронтовых дивизиях и специальных частях, а также назначение русского связного, персонала при комендатурах лагерей военнопленных, находившихся в ведении ОКВ, в прифронтовой полосе и в Германии. В целом, штатное расписание должно было в будущем охватить 3600 плановых офицерских должностей. По немецкому личному составу штатный список включал двадцать одну офицерскую должность, причем кандидаты должны были быть высококвалифицированными; подбирать их надо было очень тщательно, чтобы к нам не попали противники нашего дела. Само собою разумеется, то же, но в еще большей степени, относилось к подбору русского руководящего состава. С самого начала я решил работать лишь с возглавлением русского руководящего состава, предоставив этой группе дальнейшую организацию и развитие дела в рамках бюджета.

Вмешательство немецкой стороны казалось мне целесообразным лишь в тех случаях, когда русские не могли выбраться из путаницы германских "ведомственных джунглей". Опыт подтвердил, что это был не только правильный, но и единственно возможный путь. Так мы, в те критические месяцы поражений под Сталинградом и Эль-Аламейном , в хаосе общего положения, были полностью заняты отстройкой нашей собственной базы. В первую очередь надо было привести в порядок жилые помещения. Затем подобрать и назначить руководителей различных отделов и секций. Власов и его сотрудники, а также и весь редакционный штаб с Викториаштрассе были уже формально освобождены из плена и переведены на бюджет Дабендорфа. Наконец-то они стали свободными людьми, поскольку это вообще было возможно при нацистском режиме.

Всё наше начинание, единственное в своем роде, нельзя мерить обычными масштабами. То, что мы делали, можно понять и судить, лишь исходя из условий и обстановки того времени. В несколько недель надо было всё поставить на ноги. Не было ни примера, ни проторенных путей. Приходилось, как я уже не раз делал, импровизировать. Импровизацией было планирование, импровизацией были поиски и отбор немецких и русских сотрудников. Постепенно идея стала воплощаться и принимать зримые контуры. В мою служебную задачу входило организовать, с помощью немецкого и русского личного состава, - набор и обучение "пропагандистов" (в действительности, инспекторов) для русских добровольцев и "хиви", а также военнопленных, сидевших в лагерях во всей оккупированной немцами Европе. Они должны были, в тесном контакте с немецкими комендантами лагерей, заботиться о человеческих условиях существования для военнопленных. К этому присоединялась разъяснительная работа посредством собственной, русской прессы. Этим путем можно было охватить миллионы русских людей, ободрить их и дать им новую надежду, показать общую цель, чтобы вырвать их из апатии и сплотить на служение их собственному делу.

В первый период отстройки (конец 1942 года) "штаб Власова" с его сотрудниками находился в помещениях Отдела пропаганды ОКВ/ВПр. Обслуживание военнопленных и все акции с листовками, забрасываемыми на неприятельскую сторону, поскольку они исходили от армии, были под контролем капитана фон Гроте . (Ни один из его начальников не знал русского языка.) В служебных помещениях ОКВ/ВПр проверялись окончательно и все публикации на русском языке, составленные здесь же, а позже - в Дабендорфе, - их составление было в ведении русского руководства. В Дабендорфе помещалась и русская редакция, в которой готовились регулярные выпуски обеих русских газет - "Заря" (для военнопленных) и "Доброволец" (для добровольцев и "хиви") . Сотрудничество между Отделом ОКВ/ВПр/IV и Дабендорфом, протекало, в общем, гладко и строго придерживалось официальных рамок, установленных ОКВ и ОКХ.

Свою другую, гораздо более важную задачу я видел в том, чтобы дать в Дабендорфе, до начала дальнейшего развития дел, прикрытие "русскому центру под руководством генерала Власова", чтобы под крылом Дабендорфа могли зреть идеи и разрабатываться программа русских, собираться и обучаться кадры, завязываться и расширяться связи. Всё должно было быть готово к тому моменту, когда настанет час действий: руководящий штаб, офицерский корпус, управление, пресса и т. д. Всё это должно было готовиться русскими в полной тайне. Гроте , Дюрксен и я совместно разрабатывали планы развития этого дела, на успех которого мы так надеялись. В рамках этой, так сказать, "подлинной задачи" мы столкнулись со многими коренными проблемами. Одной из основных была проблема правильного обращения с доверенными нам и нам доверявшими людьми. Они пришли к нам из иного духовного мира и, в большинстве случаев, не могли быстро освоиться в новом окружении. Несмотря на отрицание ими сталинской системы, сказывались двадцать четыре года вдалбливания застывшего марксистско-ленинского мировоззрения . Из лагеря в Вульхайде я перевел в Дабендорф руководителя тамошних курсов, барона фон дер Роппа , немецко-балтийского антрополога. Он владел русским языком как родным, а главное - имел более чем годичный опыт общения с советскими военнопленными. Проблемы при обучении пропагандистов (инспекторов) , сведенных в несколько рот, возникали и вследствие:

1. невозможности указать слушателям курсов ясную политическую цель германского правительства в России;

2. трудности достать необходимые материалы и компетентных лекторов для критики и опровержения мировоззренческой доктрины марксизма- ленинизма. Кроме базарно-крикливых лозунгов нацистской пропаганды, не было никаких теоретических источников, так как коммунистическая литература была отобрана Гестапо и стала недоступной. Положение облегчало нам то обстоятельство (нельзя его, однако, переоценивать), что на русских производили сильное и притягательное впечатление уровень и условия жизни в Германии. И нацистский режим стремился к тоталитарной, всеобъемлющей власти, но она еще не достигла дьявольского совершенства сталинизма. В Третьем рейхе всё же сохранялись какие-то основы старой государственной и общественной структуры; еще не были задушены полностью частная инициатива и частная собственность; еще было возможно работать и жить, не завися от государства. Немцы еще могли высказывать свое мнение, если оно и не сходилось с официальной догмой, могли даже, до известной степени, действовать так, как считали лучшим. Хотя партийное давление и увеличивалось всё более ощутимо (для нас уже нестерпимо), но эта форма несвободы в Германии оценивалась подавляющим большинством бывших советских граждан мерками сталинского режима насилия и поэтому воспринималась всё же как свобода. И в этом была большая разница между нами. Как раз ведь призыв к свободе и привел русских на нашу сторону, несмотря на многие разочарования. Я говорю сейчас об элите, не о карьеристах, соглашателях или же просто боявшихся репрессий Сталина.

После сталинградского поражения вера немцев в конечную победу Германии и в техническое и моральное превосходство германской армии была подорвана, и Власов именно в этом видел крупный шанс выступить в роли равноправного и независимого союзника. Власов не верил больше в победу нацистской Германии. Но он верил в распад сталинского режима по окончании войны.

В конце 1942 года для нас еще не всё было потеряно. Германские дивизии стояли глубоко на территории Советского Союза. Хотя Сталин и бросил, с успехом, на чашу весов войны русский патриотизм, как противовес нацистскому империализму, но не было признаков того, что Москва решила всерьез изменить и улучшить судьбу советских людей. Ничего не было слышно об отмене репрессий, грозивших каждому, попавшему в немецкий плен. Я был твердо убежден, что мы, борясь со Сталиным и Гитлером, стояли на правильном пути. Чего же должен был я требовать от себя самого и от моих немецких офицеров в Дабендорфе для совместной работы с русскими?$ Никакого вмешательства в русские проблемы, никакой нацистской пропаганды, никакого выпячивания так называемого "германского превосходства", но честный образ мыслей, товарищеское отношение, готовность к пониманию и такт! С благодарностью и одновременно с гордостью я могу свидетельствовать о превосходной работе, проделанной в Дабендорфе немецкими офицерами, унтер$офицерами и солдатами. В равной степени это относится и к немногим верным штабным сотрудницам, с Вереной фон Дистерло во главе - русские называли её "наша Верена",- до последнего горького часа выполнявшим свой долг. Немецкий штаб в Дабендорфе состоял из ряда выдающихся людей, которые максимально облегчали выполнение моих трудных задач, благодаря их опыту, знанию русского языка и деловой квалификации, их умению сжиться с людьми и такту в обращении с русскими, а также и благодаря свойствам их характера.

Ссылки:

  • 39
  • Двингер Эрих-Эдвин
  • Власов и Штрик-Штрикфельдт На пути в Прагу
  • Организаторы РОА в поисках выхода
  • Борман
  • 1944 г, 20 июля года западные союзники высадились в Нормандии
  • ГЕНЕРАЛ ВЛАСОВ И БОРЬБА НЕМЦЕВ ЗА ПРЕВРАЩЕНИЕ ВОЙНЫ В ОСВОБОДИТЕЛЬНУЮ
  • Поездка Власова в группу армий "Север" и акция "Просвет"
  • Гитлеровское решение против Власова
  • Наёмники вместо Освободительной армии Власова
  • Штрик-Штрикфельдт: Бегство
  •  

     

    Оставить комментарий:
    Представьтесь:             E-mail:  
    Ваш комментарий:
    Защита от спама - введите день недели (1-7):

    Рейтинг@Mail.ru

     

     

     

     

     

     

     

     

    Информационная поддержка: ООО «Лайт Телеком»