Зельдович Яков Борисович (1914-1987)

Зельдович Яков Борисович (1914-1987), физик-теоретик и физикохимик, академик — (1958). Родился в Минске. Учился заочно на физфаке ЛГУ (1932-1934), посещал лекции в ЛИИ, окончил аспирантуру (с защитой диссертации) ИХФ АН (1936). С 1930 лаборант «Механобра», в 1931-1948 работал в ИХФ АН, одновременно с 1943 научный консультант Лаборатории № 2. В октябре-ноябре 1945 в командировке в Германии. С 1948 зам. научного руководителя — начальник сектора № 2, с 27.02.50 «зам. научного руководителя по расчетно-теоретической части изделия» КБ № 11 в Арзамасе-16 (с 1967 ВНИИЭФ). С 1965 работал в Ин-те прикладной математики АН. В 1945-1949 преподавал в ММИ, с 1966 профессор МГУ. Работы в области химической физики, теории горения, физики ударных волн и детонации, физической химии, физики ядра и элементарных частиц, астрофизики и космологии. В 1939-1941 совместно с Ю. Б. Харитоном дал расчет цепной реакции деления в уране, развил теорию гомогенного реактора на тепловых нейтронах и теорию резонансного поглощения нейтронов ядрами урана-238, рассмотрел кинетику реактора и указал на принципиальную роль запаздывающих нейтронов для регулирования его работы. Один из создателей ядерного заряда имплозивного типа. Создал школу релятивистской астрофизики. Герой соц. труда (1949, 1954, 1956). Ленинская (1956) и Сталинские (1943, 1949, 1951, 1953) премии. Золотая медаль им. И. В. Курчатова (1977).

Зельдович был на десять лет моложе Харитона. Он тоже родился в высокообразованной еврейской семье : его отец был юристом, а мать изучала языки в Сорбонне. Во время посещения института Иоффе семнадцатилетний Зельдович задал несколько вопросов, которые произвели очень благоприятное впечатление на одного из заведующих лабораторией. В результате Зельдович был приглашен туда на работу [ 20 ].

К тому времени, когда все было окончательно устроено, эта лаборатория стала частью Института химической физики . Летом 1939 г. в автобусе по пути в Лесное Зельдович узнал от одного физика о статье, в которой французский физик Франсис Перрен пытался определить величину критической массы урана , необходимой для возникновения в ней цепной реакции [ 21 ].

Эта работа заинтересовала Зельдовича, и он рассказал Харитону о расчетах, выполненных Перреном. Вместе они проштудировали статью Перрена, но его анализ не показался им убедительным, и они решили, что сами исследуют эту проблему [ 22 ]. Заниматься этой темой представлялось для них естественным, поскольку изучение цепных реакций было основным предметом исследований в институте Семенова. Поначалу Зельдович и Харитон работали над этой проблемой ядерной физики по вечерам, но вскоре поняли, что задача настолько велика, что ее решению они должны посвятить все свое время. Они стали участвовать в работе Курчатовского семинара , на котором вскоре ознакомились с новейшими исследованиями в области ядерной физики. В октябре 1939 г. они направили в ЖЭТФ (Журнал экспериментальной и теоретической физики) две свои работы. В первой из них рассматривалась возможность развития цепной реакции, возникающей в уране-238 под воздействием быстрых нейтронов [ 23 ].

Альтшулер вспоминает: Встречи с Зельдовичем начались у меня еще в Москве, в Институте химической физики АН СССР . Обсуждения велись в небольшой комнате у доски, к которой для мела и тряпки была прибита рваная галоша. Тон обсуждений был самый непринужденный, и даже употреблялись термины, не принятые в научных публикациях. Меня это немного удивило, но не покоробило. Многие ученые, когда это необходимо, пользовались подобным "слэнгом", лаконичным и выразительным. Во время одной из встреч еще в Москве в 1946г. Яков Борисович, предельно упростив варианты получения сверхкритических состояний атомных бомб, предложил мне их проанализировать и по простейшему критерию сравнить их преимущества. Вывод в пользу одного из них казался очевидным. Осуществить его, как уже говорилось, удалось только в 1951 г . Другая, более примитивная - "американская" конструкция атомной бомбы была испытана в августе 1949 г.

Измерения параметров различных вариантов атомного оружия и вопросы изучения свойств веществ в экстремальных условиях, проходили в тесном, почти повседневном контакте с теоретиками Института. Вначале их было немного. Больше всего, кроме Я.Б.Зельдовича, мы общались с Е.И.Забабахиным и Г.М.Гандельманом . Такое общение было важнейшим слагаемым успеха. Широта интересов Якова Борисовича сближала его с титанами эпохи Возрождения. По календарной хронологии он прожил одну человеческую жизнь - но она вместила несколько научных биографий. Жизнь его была посвящена взрывам нарастающей мощности: детонации химических взрывчатых веществ, цепным реакциям и ядерным взрывам, а также "Большому взрыву", образовавшему нашу Вселенную. Не случайно известный английский астрофизик Хоукинг считал фамилию Зельдовича общим псевдонимом большой группы советских физиков, наподобие знаменитого Бурбаки французских математиков. Все же считать взгляды самого Якова Борисовича всегда непреложными, чем-то вроде одного из законов термодинамики, не следует. Долго не верил он в открытую экспериментаторами проводимость продуктов взрыва и даже неосмотрительно заключил на эту тему пари на несколько бутылок коньяка. Пари им было проиграно, коньяк в дружеской обстановке выпит, а статья Бриша, Тарасова и Цукермана о проводимости продуктов взрыва опубликована [ 10 ]. До сих пор эта классическая работа является предметом многочисленных ссылок. См. Бриш А.А. о Зельдовиче