Удачный запуск "Молнии-1"-3 1965 г.

Полету "Восхода-2" предшествовали запуск к Марсу, получивший известность как "Зонд-2" , и две очередные неудачные попытки мягкой посадки на Луну. На этот же период приходились ожесточенные дебаты по Н1-Л3 .

Тем удивительнее, что запущенная 23 апреля 1965 года "Молния-1"-3 оказалась в полном порядке. В зале управления НИП-14 бурю восторга вызвало сообщение, что при первой же попытке ориентации антенна "уцепилась" за Землю. Я поздравлял Бориса Медведева : его оптические датчики устойчиво следили "за краем Земли" - и Владимира Сыромятникова , который обеспечил "дожатие" и впервые осуществлял по сигналам Медведева повороты параболы. Впрочем, еще раз мы убедились, как опасно в нашем деле радоваться раньше времени. Получив от телеметристов доклады о полном порядке на "борту" и устойчивой работе приводов, ориентирующих одну из параболических антенн на просторы нашей страны от Москвы до Владивостока, я вопросительно посмотрел на Капланова. Теперь дело было за ним. - Будем включать? Все с нетерпением ждали самого торжественного момента - команды на включение ретранслятора . - Включайте, - согласился Капланов . Бачурин срывающимся от напряжения голосом сообщил Уссурийску, что мы включаем ретранслятор, и потребовал немедленного доклада о появлении сигнала. Уссурийск успокоил, что они готовы. Их системы контроля орбиты и телеметрия устойчиво принимают борт. Наземные антенны "Сатурна" ведут объект по целеуказаниям. После выдачи команды на включение ретранслятора ждали от телеметристов доклада о броске тока потребления и, самое главное, подтверждения по датчикам излучения факта начала работы ретранслятора. Таких докладов не последовало. Неужели команда не прошла? - Повторить команду! Что за чертовщина? Бачурин проверяет, и ему докладывают: - Квитанция о прохождении команды на "борт" вторично получена! Стало быть, радиотехника ни при чем. Что-то случилось в нашей бортовой схеме. С Куприянчиком и Шустовым прослеживаем по затертой схеме путь прохождения команды от бортового дешифратора до силового переключателя, подающего питание на ретранслятор. По дороге стоит одно-единственное реле. Если его контакты окислились или под них угодила "посторонняя частица", будет такая картина отказа. В ситуациях, когда торжество грозит перейти в растерянность, все ждут указаний руководителя. Я был старшим и по положению, и по степени моральной ответственности. В такие минуты всплывают из глубин памяти давно забытые случаи. Старый монтерский опыт (где, когда, откуда - не помню!) подсказал, если контакты окислились или что-нибудь под них попало, надо пытаться очистить их повторными ударами. Теперь мне кажется, что это был какой-то внутренний голос.

- Повторяйте команды! - только и сказал я. С интервалом в 20 секунд началось повторение команд. В зале стояла напряженная тишина. Уже перевалило за десять попыток. Капланов вопросительно посмотрел на меня. Он ничего не сказал, но я его понял: не пора ли остановиться?

- Продолжать подачу команд! - сказал я уже с упрямой злостью. Не могу вспомнить, на пятнадцатой или семнадцатой попытке раздался срывающийся от волнения крик: "Есть включение!" Я не верил. Шуруй подтвердил - потребление по току скачком возросло до расчетной величины.

"Тридцать пятый докладывает о приеме несущей", - кричал дежурный по связи с Уссурийском. Капланов подошел, обнял меня. Только после этого я почувствовал, что спина мокрая (думаю, не у меня одного). Рукопожатиями обменивались без соблюдения субординации. Совершенно не помню, какие произносились слова при первом историческом разговоре через космос с Уссурийском и потом с Владивостоком. Не теряя времени, решили перейти к опытам по передаче изображений. В ту и другую сторону давали тест- таблицы. Талызин вместе с Фортушенко и представителям ВНИИТа насчитали 350 - 400 строк и 7 - 8 градаций яркости. Для начала вполне удовлетворительно! За все эти первые часы Королев ни разу не позвонил. Я сел к телефону и начал его разыскивать. Только взглянув на часы, понял, что ему пора быть дома. Но СП оказался у себя в кабинете. Усталым голосом он расспрашивал, убежден ли я, что все будет в порядке. Никаких поздравлений. Видимо, мыслями он отключен от "Молнии". Неожиданно он сказал:

- Ну, слава Богу, будем передавать Решетневу не полуфабрикат, а работающую систему. Лучше бы он этого не говорил! Это был удар, который в его сознании и действиях уже готовился, но мы еще надеялись - авось пронесет и Главный одумается. Проверка работы всего связного комплекса на линии Москва - Владивосток проводилась нами с азартом игроков, которым вдруг повезло после полосы неудач. Так хотелось показать Дальнему Востоку демонстрацию 1 Мая и парад по случаю 20-летия Великой Победы, Москве показать морской парад Тихоокеанского флота во Владивостоке. Все это получилось! Наконец-то отыгрались! Мы получили личную благодарность секретаря Приморского крайкома КПСС. Он вначале благодарил Псурцева . Из ЦК ему подсказали, чтобы по ВЧ позвонил Королеву. Королев передал нам на НИП-14 дальневосточное поздравление. После того как была проверена телефонная связь на 30 каналов и подтверждена возможность передачи программ радиовещания, решили рискнуть и провести коррекцию орбиты, чтобы увеличить продолжительность сеансов связи. Запуск корректирующего двигателя в космосе в те времена продолжали считать рискованным предприятием. Вдруг рванет, или не сработает интегратор по достижению заданного импульса. Если негерметичность - может быть и пожар! А еще хуже - потеря стабилизации, и тогда орбита будет испорчена. И поныне у создателей ракеты, как бы они не храбрились, при старте, пока работает двигатель, что-то резонирует в душе во время репортажей телеметристов: "Давление в камере устойчивое, полет нормальный!" Первая коррекция орбиты "Молнии-1" у нас получилась отлично!

Цветное телевидение тогда было еще "редким деликатесом". Тем не менее приехавший из Ленинграда Игорь Росселевич и Фортушенко настоятельно просили не откладывая провести эксперименты по обмену цветными программами с Владивостоком. И это удалось! Цветные картинки, передаваемые из Владивостока в Щелково, доставляли мне не меньшее удовлетворение, чем первые изображения обратной стороны Луны, полученные за шесть лет до этого в Симеизе. Реабилитация была полной. На заводе форсированно заканчивалась сборка следующей "Молнии-1"- 4 .

Из ЦК пришло требование гарантировать телевизионные передачи ноябрьских праздников. Устинов позвонил Королеву и сказал, что Дальний Восток без московского телевидения больше жить не хочет, а если мы подведем, то секретарь крайкома будет жаловаться непосредственно Брежневу. Невольно напрашивается сравнение реакции высшего политического руководства страны 1965 года на требование дальневосточников по поводу телевидения с вопиющей необязательностью центральной власти по отношению к жизнеобеспечению Приморского края и Севера России 30 лет спустя! Мы почувствовали, что наша работа необходима не только обороне, политике, престижу государства, науке и потомкам, но и тысячам простых людей - наших современников. Они радуются нашим успехам, непосредственно ощущая их у себя дома. Мы тоже ликовали. Цветные передачи из Владивостока радовали не художественным содержанием, а самим фактом своего появления.

Художник, закончив картину, всматривается в нее с чувством творческого удовлетворения. Мы испытывали нечто подобное, глядя на экраны первых цветных кинескопов, когда шла передача тестовой таблицы из Владивостока.

Но к радости подмешивалась досадная горечь. Тому были две причины.

Первая. Еще на "Молнии-1"-1 было замечено быстрое падение мощности солнечных батарей . Особого огорчения это явление нам не доставило, потому что при неоткрытых антеннах электроэнергию не на что было тратить. Но на "Молнии-1"-3 мощность, снимаемая с каждого квадратного метра, после трех месяцев работы начала снижаться быстрее самых пессимистических расчетов. Вместе с Николаем Лидоренко мы разработали обширную программу исследований, чтобы установить причины этого явления. По прогнозам при такой интенсивности деградации жизнь спутника оборвется где-то в ноябре. Если к этому времени не будет запущена следующая, четвертая по счету, "Молния-1" или она "пойдет за бугор", то возмущение дальневосточных телезрителей с последующими партийными неприятностями неизбежно. Поэтому вместе с заводом мы форсировали четвертый номер, не задерживая его на доработку солнечных батарей. Мероприятий по "Солнцу" набиралось уже много, и решили их внедрить с пятого или шестого номера.

Второй причиной для горечи было твердое намерение Королева освободиться от всяческих "Молний" вообще. "Будем передавать в Красноярск , Решетневу ", - это он твердо сказал в начале 1965 года, а разговоры были еще и в 1964 году. После первой удачи мы надеялись, что наш Главный, получив непосредственные благодарности "от народа", передумает и тематика останется за нами. У Дудникова, Шустова, Куприянчика, команды Раушенбаха, у наших смежников-связистов столько новых интересных предложений! Мы совсем недавно расставались с "Зенитами", в которые вложили много новых творческих замыслов. Теперь снова надо бросить уже ставшее родным создание! Дудников решился и написал Королеву слезную докладную, в которой доказывал пагубность его намерений о передаче "Молний". Королев усмотрел в этом мои происки. Был трудный разговор, во время которого я снова был приперт к стенке провалом работ и огромным весом оборудования в проекте лунной экспедиции. Кончили тем, что СП заявил о своем намерении слетать самому, как он сказал, "на Енисей" и там на месте все решить окончательно. Оставалась небольшая надежда, что там, "на Енисее", Решетнев, сославшись на перегрузку ракетными делами, плохую работу завода, трудные отношения с местным руководством, не захочет брать на себя новое задание. Здесь позволю себе сделать отступление, чтобы читателям было понятно, где на самом деле располагался наш филиал N 2 , в котором Михаил Решетнев был начальником и заместителем Главного конструктора. См. ЗАТО , Красноярск-26 Филиал N 2 ОКБ-1 .

Чувствуя большое будущее, Решетнев и его молодые ребята не испугались космического задания. О пересмотре решения не могло быть и речи. Более того - последовала директива принять решетневских специалистов, все показать и готовить к передаче документацию. Соответствующую команду получил и Турков : закончить партию из семи штук, готовить к передаче технологические приспособления и весь задел. Если надо будет, оказывать помощь изготовлением трудоемких деталей.

Ссылки: