Позднее раскаяние Лакшина [Войнович В.Н. и Лакшин]

Наши отношения стали портиться в начале 1962 года, когда я написал повесть "Кем я мог бы стать" с эпиграфом из австралийского поэта Генри Лоусона (перевод Никиты Разговорова):

"Когда печаль и горе, и боль в груди моей, и день вчерашний черен, а завтрашний черней, находится немало любителей сказать: "Ах, жизнь его пропала, а кем он мог бы стать? Богат и горд осанкой тот я, кем я не стал. Давно имеет в банке солидный капитал. Ему почет и слава и слава и почет, но мне та слава, право, никак не подойдет. Мой друг, мой друг надежный, тебе ль того не знать: всю жизнь я лез из кожи, чтобы не стать, о, Боже, тем, кем я мог бы стать". Эти стихи для эпиграфа длинноватые, но, будь их автором я, были бы моим автопортретом. Я читал эту повесть вслух Игорю Сацу и Инне Шкунаевой .

Им обоим повесть понравилась. И Камилу Икрамову , и Феликсу Светову . И Асе Берзер , которой я сдал рукопись. Ася отдала рукопись дальше, и дальше была заминка. Долго из редакции не было ни слуху ни духу, и вдруг мне показывают внутреннюю рецензию, написанную "самим".

Отзыв кислый. Повесть слабая и несамостоятельная, написанная "под Бёлля", даже конкретно под "Бильярд в половине десятого". Я стал искать этот роман. Нашел, прочел, удивился. Да, вроде какое-то созвучие интонаций имеется, но кому докажешь, что я Бёлля прочел уже после написания повести.

Твардовскому повесть не понравилась, значит, не понравилась и большинству членов редколлегии. Про "Расстояние в полкилометра" уже все как будто забыли. И не помнят хитроумной надежды Твардовского, что чем вторая вещь будет слабее, тем легче будет напечатать ее вместе с первым рассказом.

Ася Берзер и Сац защищали меня, как могли. Об усилиях Игоря Александровича свидетельствует датированная концом ноября 1962 года дневниковая запись тогдашнего члена редколлегии Владимира Лакшина :

"Я сам люблю его (Саца.-В.В .) всей душой и с тревогой замечаю маленькие пятнышки в наших отношениях, с тех пор как я пришел в "Новый мир". Может быть, тут отчасти и ревность к Александру Трифоновичу.

Некрасов предупреждал меня когда-то, что Сац ревнив, как мавр. И не может себе представить, что его друзья встречаются где-то без него. А тут еще споры о новой повести Володи Войновича, которого он выпестовал.

Повесть о прорабе не слишком удачная, со слабым концом. Но Игорь Александрович, его редактор, признать этого не хочет, язвит критиков Войновича и требует печатать повесть без переделок, как она есть.

Володю, конечно, замучили всякими советами и замечаниями, но что делать, если повесть не удалась". Двадцать восемь лет спустя Лакшин эту запись снабдил примечанием:

"Мне досадно теперь на мою снисходительную оценку этой хорошей повести В. Войновича. Но тогда все мы мерили невольно уровнем "Ивана Денисовича" , рядом с которым все казалось блеклым".

Ссылки: