Высылка и пересылка [Войнович В.Н. высылается из Польши, Кинель]

"Голову уткнув в мою шинель авиационного солдата, девушка из города Кинель "золотцем" звала меня когда-то.

Это первая строфа моего стихотворения, написанного в 1958 году. Поэт Владимир Корнилов подозревал, что Кинель у меня всего лишь для рифмы. Я спросил:

- Если я тебе скажу, что я служил в городе Кинель , ты поверишь, что не только для рифмы?

Ему пришлось поверить. В этот город Куйбышевской области я попал из Польши. Ехал в вертолетное училище, а оказался на пересылке. Понятие "пересылка" у меня было связано с представлением о пересыльной тюрьме.

Наша пересылка тюрьмой не была, но внешне от нее не сильно отличалась. Сходство с тюрьмой усиливалось и тем, что свозили сюда людей, чем-то проштрафившихся за границей. Хулиганов, насильников и злостных самовольщиков. Но мы, высланные из Польши, Германии, Австрии и Венгрии, представляли собой преступников не реальных, а потенциальных и особого рода. Все до армии занимались в аэроклубах. Вскоре понятной стала причина.

Оказывается, незадолго до нашей высылки служивший в ГДР авиамеханик, тоже научившись до армии кое-чему в аэроклубе, украл самолет "По2" и перелетел через речку из советской зоны оккупации в американскую и попросил политического убежища. После этого ЧП начальство приняло решение: всех техников, механиков и прочих лиц наземного персонала, имевших хотя бы небольшое летное образование, отправить подальше от границ с западными странами. Существенное отличие нашей пересылки от тюрьмы - то, что здесь в заборе дырки, сквозь которые можно уйти в самоволку. Целыми днями сидеть в казарме - тоска, а чем нас занять - начальство не знает и потому не очень нас сторожит. На КПП стоит часовой. За проход сквозь охраняемую им будку он отвечает, а пролезающий через забор в двух метрах от будки его не интересует.

Практически все ходили каждый день в самоволку, в основном в местный клуб. В этом клубе на танцах я познакомился с молодой женщиной, которая мне сказала, что ее муж тоже служил в авиации в Польше, потом комиссовался и по дороге домой в Рузаевке попал под поезд. Я спросил у нее фамилию мужа. Как выяснилось, это был Коля Никандров , которого в 159-м полку я сменил на должности планшетиста . Тогда, наверное, первый раз я поверил, что мир действительно тесен.

Молодая вдова собиралась второй раз замуж, а меня познакомила со своей подругой, как звали которую - не помню, а она звала меня "золотцем", что я и отразил потом в стихах. Мы с ней встречались возле клуба, затем я провожал ее до дома, где мы очень по-детски целовались, не более того. Возвращаясь в часть, я проявлял крайнюю бдительность, а заслышав стук солдатских сапог, прятался.

Здесь стоял строительный батальон , солдаты которого враждовали с составом нашей пересылки.

Ссылки: