 |
"Тишайший" из преемников (Царствавание Алексея Михайловича)
Столько разговоров о преемнике, однако редко кто задается вопросом, а что, собственно, мы хотим от него и что он реально способен сделать? Вообще что значит быть хорошим (плохим) главой государства?
Макиавелли хотя бы пытался понять, каким должен быть государь. Да и наши екатерининские масоны все время твердили, что рыба гниет с головы, ужасаясь циничной безнравственности императорского двора.
Вот и князь Щербатов , автор первой русской утопии "Путешествие в землю Офирскую" , описывая идеальное государство, отмечал, что ответственность там несут все, включая монарха. Суда истории "в земле Офирской" ему не избежать: только через тридцать лет после смерти государя, когда польза или вред от его деяний становятся очевидными, в ходе всенародного обсуждения решается вопрос: ставить бывшему лидеру памятник или заклеймить позором.
Наконец, справедлива ли сама человеческая память? Почему об Алексее Михайловиче , прозванном народом за добрый нрав Тишайшим, мы забыли, а портреты его сына Петра Алексеевича , которого многие русские называли в свое время не иначе как Антихристом , украшают сегодня самые высокие кабинеты?
Оба были преемниками, продолжали дело отца, правда совершенно по- разному. Кто из этих двоих больше соответствует понятию "правильного" государя?
Это только на первый взгляд сравнение кажется неправомерным: с одной стороны - всеми забытый "тишайший", а с другой - бог-громовержец, великий реформатор, победитель шведов, основатель Санкт-Петербурга, "Медный всадник", наконец! И все же предлагаю попробовать. Только без мифов и умолчаний, которыми изобилует "житие" Петра Великого.
Правление Алексея Михайловича большинство отечественных историков признает "замечательным", хотя хозяйство он унаследовал от отца, Михаила Романова , очень беспокойное:
Русь едва поднималась после разрухи Смутного времени. Да и само царствование Алексея Михайловича проходило не без проблем, тут вам и "набежавшая волна" Разина , и разнообразные бунты, даже в самой столице, и церковный раскол - немалое потрясение для "бастиона православия".
Бунты подавлялись решительно. И тем не менее - "тишайший".
Сравнивая правление отца и сына, князь Яков Долгорукий , хорошо помнивший времена Алексея Михайловича, говорил Петру I:
"В ином отец твой, в ином ты больше хвалы и благодарения от нас достойны". Однако выделял при этом, что главная задача государя есть правосудие , а именно здесь - упрекал он реформатора - "отец твой более, нежели ты, сделал".
Петр этого, кстати, и не оспаривал, понимая правоту Долгорукого. Большую часть своего царствования реформатор правил с помощью устных приказов, записок и распоряжений, составленных на бегу, в горячке разнообразных дел. Письма заменяли законы, а само дело поручалось не учреждениям, а доверенным лицам, наделявшимся в каждом конкретном случае особыми полномочиями.
Специалистов самых разных областей тогда чаще всего заменял гвардейский офицер Преображенского или Семеновского полка, ему поручалась то организация солеварения, то надзор за духовенством, то дипломатическая миссия за рубежом. Петровский гвардеец чем-то напоминал номенклатурного партийного работника советской эпохи, который руководил то ткацкой фабрикой, то банями, то ведал балетом, а заканчивал карьеру послом где-нибудь в Африке.
Только после Полтавы Петр обратил свой взгляд на законотворчество. Эта наглядно отражено в "Полном собрании законов Российской империи": за период с 1700 года по 1709-й в "Собрание" включено лишь 500 законодательных актов, за следующие десять лет - уже 1238 и почти столько же за последние пять лет правления Петра.
Отец Петра не просто наводил порядок в запутанном правовом хозяйстве государства, но фактически создавал его заново, чтобы оно отвечало новым общественным потребностям. И делал это государь не келейно, а собрав Земский собор , причем это было еще более представительное собрание, чем то, что выбрало на царство Михаила Романова . Кстати, это характерная черта правления Алексея Михайловича, его позиция обычно оказывалась созвучной народным мыслям.
Новое Соборное уложение охватывало все сферы государственной жизни, а главное, было не просто "придумано", а основывалось на конкретных челобитных, т. е. отвечало реальным требованиям времени. Иначе говоря, свои реформы, а при Алексее Михайловиче их было немало, этот государь начал очень грамотно - с правового фундамента. Вот и проходили затем преобразования Алексея Михайловича в самых разных областях методично, без шума, скандалов и издержек петровских времен, когда реформа, наоборот, обрушилась на страну как снежный ком и не только принесла благотворные перемены, но и похоронила под собой немало ценного.
Так же взвешенно действовал Алексей Михайлович и в тяжкие для всех времена церковного раскола . Ключевский пишет: "Масса общества вместе с царем... принимали нововведение по долгу церковного послушания, но не сочувствовали нововводителю [ Никону ] за его отталкивающий характер и образ действий; сострадали жертвам его нетерпимости, но не могли одобрять непристойных выходок его исступленных противников...
Да и "окно в Европу" (кстати, почему не дверь?) начали рубить на Руси задолго до Петра. Целеустремленно занимался этим полезным делом и Алексей Михайлович, легко совмещавший в душе как искреннюю православную веру, так и почти детскую привязанность к новизне, шедшей с Запада. По мнению многих историков, да и современников, Алексей Михайлович был идеальным царем для своего времени. Известный ученый (как сказали бы сегодня, политолог) той поры хорват Юрий Крижанич , поступивший на русскую службу в 1659 году, искренне полагал, что "под благородным правлением" этого "благочестивого царя" Россия сможет наконец "стереть плесень древней дикости, научиться наукам, завести более похвальные отношения и достичь более счастливого состояния".
Интерес царя касался и серьезных вещей, и безделушек. Алексей Михайлович, бегавший в детстве в немецком костюмчике, став взрослым, уже отдавал приказ всем своим послам на Западе подробно описывать для него детали западного придворного быта, все увиденные ими развлечения и праздники. Царь собственноручно составлял для русских послов записки, где указывалось, что в данный момент ему хотелось бы от них получить в первую очередь, например "кружив, в каких ходит шпанский король" или "мастеров, чтоб птицы пели на деревах". Именно при этом царе разрослась Немецкая слобода , именно тогда русская аристократия начинает строить себе уже каменные дома, украшать их на западный манер, наконец, даже ходить в театр .
Постановщиком первых мистерий, показанных по распоряжению царя, стал пастор Иоганн Готфрид Грегори , а актерами были его ученики из Немецкой слободы. Грегори не являлся автором пьес, а просто обрабатывал для русского зрителя немецкий материал. Спектакли так понравились государю, что он приказал расширить труппу за счет русских. Учиться комедийному мастерству у пастора направили солидную группу в 26 человек. Домашний театр Артамона Матвеева , где играли уже не только иностранцы, но и дворовые слуги, также появился на свет не без влияния царя. Режиссером матвеевского театра был Иоганн Готфрид Грегори , а декоратором, или, как тогда говорили, "перспективного письма мастером", Петр Инглес .
Поначалу царь отваживался на все эти развлечения не без религиозной робости. Известно, что Алексей Михайлович советовался по поводу спектаклей со своим духовником. Тот, поразмыслив, зрелище все же одобрил, приведя в оправдание византийских императоров. В подмосковном селе Преображенском даже выстроили театр, где ставились пьесы на библейские сюжеты. Впрочем, эти пьесы ничуть не напоминали нравоучительные мистерии, а были чем-то вроде боевиков на библейские темы.
Там было много сцен, поражавших зрителя стрельбой, сражениями, жестокими казнями или, наоборот, комическими, даже балаганными эпизодами. За особенно понравившуюся царю комедию об Эсфири пастора Грегори даже щедро пожаловали соболями. Как не без иронии заметил историк Сергей Соловьев, театратьное училище возникло в Москве раньше академии.
На вечерних пирах во дворце царь и гости гуляли уже под немецкую музыку, которую исполняли присланные по приказу государя из-за границы музыканты. Послам в те времена направлялись распоряжения присылать в Москву для царского двора лучших артистов, "способных на трубе танцы трубить". Иначе говоря, на самом деле задолго до знаменитых петровских "ассамблей" и появления Санкт-Петербурга московская элита не отказывала себе в удовольствии развлекаться так, как ей больше всего нравилось, то есть на западный манер. И при этом никто никому не портил настроения, насильно обрезая бороды.
Впрочем, поручения послам в ту пору шли, конечно, и серьезные. Именно при Алексее Михайловиче начинается последовательное обучение русских самому современному по тем временам военному делу. К 1630 году русская армия уже на полпути к регулярному строю.
В 1632 году, когда русские попытались отбить у поляков Смоленск и двинули к городу свою армию в 32 тысячи человек, полторы тысячи из них являлись иностранными наемниками, а 13 тысяч русских уже прошли современную военную подготовку у иностранных специалистов и были вооружены огнестрельным оружием. Неудача под Смоленском реорганизацию армии не остановила, а, наоборот, только подстегнула. В 1647 году на основе западных изданий уже печатается устав "Учение и хитрость ратного строения пехотных людей".
К этому же времени относятся и первые серьезные попытки наладить производство собственного оружия. Для власти стало очевидно, что поставки оружия из-за рубежа делают Россию крайне зависимой. Уже в 1632 году голландский купец Андрей Виниус получил концессию на устройство заводов около Тулы для выделки чугуна и железа, обязавшись при этом по сниженным ценам изготовлять для русских пушки, ядра и ружейные стволы. Именно с тех времен и ведут отсчет своей истории знаменитые тульские оружейные заводы , позже властью национализированные. Чтобы обеспечить тульские заводы рабочей силой, к ним приписали целую волость, чем было положено начало классу заводских крестьян - будущему пролетариату.
Тогда же гамбургский купец Марселиус получает 20-летнюю концессию на устройство "железоделательных" заводов по рекам Ваге , Костроме и Шексне .
При Алексее Михайловиче начинается строительство и других заводов: по производству стекла, поташа и т. д. Самые разные иностранные специалисты текут в этот период в Россию рекой. Главное условие приглашения: им всем вменяется в обязанность обучать русских людей своему мастерству, не скрывая от учеников никаких секретов. И это все, подчеркиваю, до Петра
Помимо создания армии Алексей Михайлович начинает задумываться и о строительстве флота . От Балтики русские отрезаны шведами. Северные гавани в Архангельске и других местах слишком удалены не только от самой Москвы, но и от западноевропейских рынков. Выход на Каспий пока еще больших выгод не сулит. Тем не менее как пробный шар решено с помощью голландцев построить первый большой морской корабль для Каспийского моря. В 1669 году на Оке , в Коломенском уезде, в селе Дединове был спущен на воду первенец русского флота корабль "Орел" .
Полет "Орла" оказался, правда, недолгим: уже в 1670 году он попал в руки восставших казаков Степана Разина и был сожжен. Неудачей закончился и проект аренды за рубежом целой гавани для русского флота. Задачу создания русского флота пришлось временно отложить, но, отметим, и она была четко сформулирована до Петра.
Уже классикой стали рассуждения о балтийской мечте Петра I, однако и она как разработанная в деталях, долгосрочная внешнеполитическая доктрина на самом деле была рождена в голове ближайшего помощника Алексея Михайловича, первого русского канцлера Афанасия Ордина-Нащокина .
Ради выхода к Балтийскому морю канцлер считал необходимым совершить во внешней политике России принципиальный и крутой поворот, поступиться многим, в частности Малороссией . По мнению Ордина-Нащокина, Малороссия не стоила тех усилий, что затрачивала на ее освобождение Россия. С другой стороны, выход к Балтике сулил не только огромную экономическую выгоду, но и открывал возможности всестороннего сближения с Западной Европой. Во имя достижения этой важнейшей для России цели Ордин-Нащокин выступал за союз с давним противником русских - Польшей, поскольку знал, что поляков гегемония шведов на Балтике также изрядно раздражала.
Вот и Петр - только много позже - ради той же цели заключил тайный союз как раз с польским королем и саксонским курфюрстом Августом II .
Наконец, именно эпоха Алексея Михайловича и породила тот тип людей, которых мы по привычке считаем людьми петровского времени. Близость взглядов Ордина-Нащокина с балтийской мечтой Петра очевидна, но далеко не только это их сближает. Будучи государственным человеком, первый русский канцлер, прекрасно знавший западноевропейский политический и экономический строй, показал себя, как точно подмечает историк Сергей Платонов, "наиболее ранним насадителем в Москве понятий бюрократического абсолютизма и меркантилизма". То есть, иначе говоря, и в своем менеджменте канцлер во многом предвосхитил петровскую эпоху.
Его политический кругозор выходил далеко за рамки внешнеполитических интересов, он с не меньшим энтузиазмом прорабатывал различные вопросы государственного управления, считал, что строгая управленческая система предполагает не только повышение ответственности за порученное дело, но и большую самостоятельность исполнителей. Нельзя везде действовать по указке сверху, утверждал канцлер, любой руководитель должен уметь правильно оценивать ситуацию, проявлять инициативу и брать на себя ответственность за решение.
Способность проявлять личную инициативу и деловую хватку Ордин- Нащокин называл "промыслом". Он ставил умение мыслить самостоятельно очень высоко. Канцлер писал: "Лучше всякой силы промысл, дело в промысле, а не в том, что людей много; и много людей, да промышленника нет, так ничего не выйдет; вот швед всех соседних государей безлюднее, а промыслом над всеми верх берет; у него никто не смеет отнять воли у промышленника; половину рати продать да промышленника купить - и то будет выгоднее".
И мысль, и стиль Петра Великого. Но вот сказано это задолго до него.
Кстати, Ордин-Нащокин стал и первым государственным человеком в России, попытавшимся всерьез бороться со взяточничеством , кумовством и местничеством на службе, чем нажил себе, естественно, немало врагов. Сохранилось несколько записок, поданных канцлером по этому поводу государю. Он писал царю: "Не научились посольские дьяки при договорах на съездах государственные дела в высокой чести иметь, а на Москве живучи, бесстрашно мешают посольские дела в прибылях с четвертными и с кабацкими откупами".
Или еще одно любопытное замечание, высказанное им: "У нас любят дело или ненавидят его, смотря не по делу, а по человеку, который его делает..."
Как видим, Алексей Михайлович и сотрудников умел подбирать толковых, и сам делал немало и двигался в том же направлении, что потом Петр. Только вот двигался без суеты и шума, чтобы ничем не смутить покой своих подданных. А памятника "тишайшему" из государей почему-то нет.
Впрочем, памятниками у нас заведует не народ. Мы же не в " земле Офирской " живем.
Ссылки: