Оглавление

Форум

Библиотека

 

 

 

 

 

Париж, великий план и битва за золото. Бармин в парижском торгпредстве

За четыре года, проведенные в Москве, мое здоровье восстановилось. Мне по-прежнему хотелось на Восток, и Наркомвнешторг предложил мне снова поехать в Персию в качестве торгового представителя. Не скрою, мне очень хотелось этого назначения. Мои сыновья росли с бабушкой на Украине, и я уже привык к тому, что у меня не было личной жизни, что я жил только интересами партии и государства. Но я по-прежнему числился в резерве Генерального штаба, и оттуда в Наркомвнешторг поступило встречное предложение. С учетом моей военной подготовки и опыта внешнеторговой деятельности мне предстояло ехать в Париж, где Советский Союз производил крупные закупки для авиационной и оборонной промышленности. После четырех лет жизни в обстановке бесконечных партийных интриг я был готов ехать куда угодно. В январе 1929 года я выехал в Париж для работы в советском торговом представительстве.

Я был поражен строгой красотой Парижа. После ярких красок Москвы цвет его зданий - результат воздействия копоти, тумана и времени - создавал ощущение благородной поэзии. Жизнь, по контрасту с московской, казалась здесь яркой и радостной. Но это, последнее, меня не особенно удивляло. Я видел здесь большую разницу между богатыми и бедными и думал, что, когда мы выполним свою пятилетку, наш уровень жизни будет гораздо выше, причем бесплатно и для всех в равной степени. В то же время мне было больно, когда я вспоминал наши трущобы. Бедные кварталы Парижа выглядели не так плохо, как наши, а должно было быть как раз наоборот. Ведь при капитализме должны быть трущобы, но теперь, когда революция у нас победила, московская нищета казалась мне укором и говорила о том, что, по крайней мере на какое-то время, шествие социализма замедлилось.

Больше всего меня удивила свобода, которой пользовалась пресса. Огромное количество газет всех оттенков, которые могли критиковать кого угодно, невзирая на положение, могли свободно пропагандировать самые противоречивые и смелые идеи. В то время партия большевиков совершенно откровенно боялась свободной прессы. Партия учила нас, и мы верили этому, что если разрешить другим левым партиям свободно выражать свои взгляды, то через эту трещину в монолите непременно просочатся буржуазные взгляды, которые будут ставить под сомнение наши ценности и размывать основы режима.

Париж наглядно показывал, что свободная пресса не угрожает господствующему классу, если он в целом пользуется широкой поддержкой народа, а как раз наоборот, является гарантией безопасности и прогресса. Но в то время я не мог особенно углубляться в размышления на эту тему, было слишком много работы, а работа была связана с постоянной борьбой. Мою работу в последующие четыре года в Париже, Брюсселе и Милане нельзя понять без учета доминирующего для СССР этого периода фактора - первого пятилетнего плана . Яростная критика, просачивавшаяся в нелегальных памфлетах оппозиции, находила отклик в партии и вынудила Сталина пересмотреть первоначальный вариант пятилетнего плана индустриализации, который был довольно робким. Он решил переплюнуть своих соперников и ударился в другую крайность. Он добился принятия пятилетнего плана, предусматривавшего гигантский рост производства, который представлялся нереальным. Этим он выбил почву из-под ног левых и одновременно сумел мобилизовать актив партии против тех, кто выступал за более умеренные темпы развития. Партия активно поддержала Сталина против правых лидеров, Рыкова и Бухарина , которые подозревались в том, что они хотят увести страну на путь аграрного и буржуазного развития. Была еще одна причина для такого резкого изменения позиции Сталина. Люди могли смириться с репрессиями в партии и создаваемой в стране атмосферой осажденной крепости лишь в том случае, если им будет предложена достаточно крупная цель, которая заставила бы их терпеть грядущие лишения. Борьба Сталина с крестьянством уже приняла форму сплошной принудительной коллективизации, но для ее успеха нужно было одновременно и быстро строить заводы по производству тракторов и других сельскохозяйственных орудий. По этой причине, а также в связи с продолжавшейся борьбой с правыми в план через каждые несколько месяцев вносились импровизированные коррективы, которые еще выше поднимали его показатели.

Партийные деятели и директора предприятий оказались втянутыми в то, что мы тогда называли "административной горячкой", каждый старался обойти своего соседа в выдвижении "суперпланов" для своих предприятий. В довершение всего Сталин объявил, что пятилетний план, который сам по себе уже был чудовищным, должен быть выполнен в четыре года. Здравомыслящие члены партии в то время рассуждали примерно так. Железная воля Сталина не знает границ. Его узколобость, так же как и его тиранический стиль руководства, дорого обходятся стране, но, несмотря на кажущиеся непреодолимыми трудности и несмотря на то что каждую весну режим подходит к грани краха, несгибаемая воля этого человека обеспечивает народное хозяйство страны необходимыми машинами. Еще несколько лет такого почти нечеловеческого напряжения сил, и мы, несмотря на все недостатки Сталина, станем жить лучше и счастливее. Лозунг этих дней был: "Догнать и перегнать Америку". Сама идея превращения нашей страны в новую индустриальную Америку вызывала у нас огромный энтузиазм. И поэтому, несмотря ни на что, мы решительно поддерживали Сталина. Этот дух проникал даже в ряды оппозиции, что объясняло многочисленные примеры ее капитуляции: "Работа Сталина, как бы ни были неуклюжи и грубы его методы, важнее наших разногласий с ним. Он делает дело плохо и жестоко, но он делает его". Мало кто предвидел, что моральные и политические средства, которые Сталин использовал в этой работе, в конечном счете изменят сами ее результаты и сведут на нет героические усилия народа по строительству подлинно социалистической промышленности и счастливой жизни для людей.

Трудящиеся в России были слишком захвачены своим изнурительным трудом, чтобы размышлять над тем, что творилось вокруг. Это стало ясно лишь намного позже. Те же, кто находился за границей и питался приукрашенной официальной информацией, были уверены в том, что, несмотря на гигантские трудности, в целом система работала И мы делали свою часть этой работы с энергией и энтузиазмом, не обремененные грузом сомнений. Собрать сто двадцать пять миллионов крестьян в колхозы, "посадить мужика на трактор", механизировать всю Россию было весьма непростой задачей. Нужно было не только построить крупные заводы по производству тракторов и другого сельскохозяйственного оборудования, построить в степях автомобильные заводы, достойные фордовского Детройта. Их нужно было еще обеспечить металлом и электроэнергией. Нужно было построить новые литейные предприятия, электростанции, шахты, угольные и железорудные карьеры, плотины и железные дороги. Нужно было расселить где-то миллионы новых рабочих, построить тысячи заводских корпусов. Все это требовало миллионы тонн цемента и других строительных материалов. Бесчисленные трактора и автомашины нуждались в горючем, и это требовало значительного расширения нефтяной промышленности. Все это напоминало снежную лавину, несущуюся с горы, каждое строительство требовало в свою очередь нового строительства и так далее. Этого можно было достигнуть только за счет огромных закупок импортного оборудования за рубежом: тяжелых станков и инструмента, оборудования для электростанций, шахт, нефтяных скважин, подвижного состава для железных дорог. Все это нам надо было покупать и платить за это сотни и сотни миллионов долларов каждый год. Для этого Советскому Союзу было нужно золото , а его в Центральном банке было очень мало. Пришлось ускоренно развивать еще одну отрасль промышленности: восстанавливать заброшенные золотые копи в Сибири и на Урале. Но для них тоже надо было закупать оборудование за рубежом, и отдача от них могла стать ощутимой только через несколько лет. Предпринимались отчаянные усилия, чтобы собрать золото у населения.

Были открыты магазины "Торгсин" , в которых продукты, недоступные в других магазинах, продавались по довоенным ценам тем, кто приносил золото и ювелирные изделия. ОГПУ арестовывало остатки новой буржуазии из числа нэпманов и вымогало у них ценности. "Интурист" предлагал любознательным туристам все "чудеса новой России", если они платили за это валютой. Но эти внутренние ухищрения могли дать только малую часть того, что было необходимо. Единственным способом получения золота, из которого Ленин когда-то обещал делать нужники, был экспорт всего, что только можно было продать капиталистам за любую цену. И мы начали экспортировать все, что попадалось нам под руки, - не только сырье, которое Россия всегда экспортировала: лес, лен, марганец и т. п., но и продовольствие, которого в России остро не хватало. Не жалели ничего, даже самого необходимого, в том числе масла и сахара. На экспорт шли фрукты и птица, которых не хватало даже для госпиталей. Этот вал экспорта был в немалой степени причиной того, что в 1931-1932 годах на Украине и в Центральной Азии разразился голод, отголоски которого ощущались по всей стране.

Информация о голоде тщательно скрывалась правительством от внешнего мира, несмотря на наличие в Москве большого числа иностранных корреспондентов. Даже мы, советские служащие за рубежом, не знали всего трагизма ситуации и со спокойной совестью занимались экспортом. В те годы Советский Союз часто обвиняли в том, что он занимается демпингом, стремясь подорвать торговые позиции других стран. Но правда была в другом. Иностранные импортеры знали, как остро Советский Союз нуждался в золоте, и предлагали за него столь низкие цены, что они иногда были ниже издержек производства. Москва готова была идти на такие убытки, и часто мы соглашались с очень низкими ценами.

Главная задача внешнеторговых представителей заключалась в том, чтобы добиться как можно более низких цен на импортируемые товары. Тут мы готовы были драться за каждый доллар. Мы также старались получить как можно больше за наши товары в порядке предоплаты и взять максимально долгосрочные кредиты для оплаты импортируемого оборудования. В каждой европейской столице шла отчаянная борьба за кредиты и за золото, и в ней я тоже принимал участие. Эта борьба была не менее ожесточенной, чем борьба с басмачами в Бухаре. Очень скоро мы выбрали все кредиты, а по выданным ранее пришла пора платить. Мы старались вести себя на рынках как можно увереннее, но знали, что наше казначейство пускало в оборот последние банкноты. Советское правительство через все советские и зарубежные коммунистические газеты усиленно распространяло тезис о том, что советская валюта была самой устойчивой в мире, что Советский Союз никогда еще не нарушал своих обязательств и никогда их не нарушит. Это действительно является фактом, - почти чудом, - но Советский Союз действительно всегда вовремя платил по своим обязательствам. Однако я знаю, какие титанические усилия требовались каждый раз, чтобы спасти нас от катастрофы. Каждый раз, когда приближался срок платежей по крупным кредитам, сотрудники советских внешнеторговых организаций и банков переживали кошмарный период. Эта война велась под руководством одного человека, которому мы обязаны тем, что страна была спасена не только от унизительного банкротства, но и от серьезных финансовых осложнений. Это был народный комиссар внешней торговли Аркадий Розенгольц . У него было два заместителя, Любимов и Вейцер , которые постоянно находились в Берлине и координировали все торговые и финансовые операции. Любые суммы, полученные или выплаченные нами в течение дня, как бы они ни были малы, обязательно сообщались по телефону в Берлин. В Москву еженедельно направлялись очень подробные отчеты. Если нам, несмотря на отчаянные усилия, не удавалось собрать нужную сумму для очередного платежа, то Москва самолетом посылала золото из своих последних резервов. Для заслушивания сообщений Розенгольца Политбюро часто приходилось собираться на свои заседания в экстренном порядке. Сталин видел Розенгольца в деле и знал, что без него все пошло бы прахом. Но и это его не спасло. Розенгольц был расстрелян как "враг народа" 15 марта 1938 года. В это же время были арестованы оба его заместителя, Любимов и Вейцер. Наше торговое представительство располагалось в семиэтажном доме по Рю Виль-Эвек, 25. Штат состоял примерно из трехсот человек. К моменту моего приезда в Париж на должность заведующего отделом импорта посольство и торгпредство подверглось полной реорганизации. В руководстве этих учреждений были представители многих национальностей Советского Союза. Украинец Довгалевский заменил румына Раковского на посту посла. Торговым представительством, которое раньше возглавляли украинец Пятаков и грузин Буду Мдивани , теперь руководил бывший министр финансов, русский коммунист Туманов , а затем другой коммунист, еврей Гуревич [ 25 ] . Каждую неделю заведующие различными экспортными и импортными отделами собирались в кабинете Гуревича на "военный совет". Гуревич, лукаво улыбаясь, всегда начинал так:

- Товарищи, мне нужно от вас две вещи - деньги и еще раз деньги. Мы докладывали о полученных и ожидающихся суммах и о поступивших счетах. Очень часто, перебрав все возможные варианты, мы обнаруживали, что денег нам не хватает. Иногда в последний момент нас спасал Михаил Островский , заведующий отделом экспорта нефти - Россия была основным поставщиком нефти во Францию. Хотя французская компания "Петрофина" платила нам огромные авансы, Островский вновь и вновь использовал добрую волю "своих" капиталистов для того, чтобы срочно получить от них один-два миллиона франков под какие-то проблематичные дополнительные поставки нефти в отдаленном будущем. Естественно, его "благодетели" никогда бы не пошли на это без соответствующего снижения наших цен. И на следующем нашем заседании Островский триумфально демонстрировал нам свой чек. На этих заседаниях мы постоянно ломали голову: что еще можно вывезти из Советского Союза? Некоторые наши предложения были действительно оригинальными. По нашему предложению Москва стала поставлять во Францию кавказские вина, русскую водку, игрушки, изделия народных промыслов и т. п. Русские крестьянки собирали на экспорт ягоды, грибы и лекарственные травы. Я предложил попытаться экспортировать копирку, ручки и карандаши с фабрик "Международной книги", которыми я руководил в Москве. Все, что могло принести хоть один цент, шло на экспорт в великой битве за золото. Но даже самая буйная наша фантазия померкла, когда мы получили циркуляр из "Интуриста", в котором обосновывалось рожденное в Москве предложение по экспорту - людей ! На протяжении многих лет эмиграция из Советского Союза была запрещена. Выезжать из страны могли только дипломаты, а также чиновники и специалисты, направляемые за границу по служебным делам. Во Франции, Соединенных Штатах и других странах были тысячи граждан российского происхождения как дореволюционных эмигрантов, так и белых, оказавшихся за рубежом после Гражданской войны. Многие из них были неплохо устроены и хотели бы вызвать к себе родственников из России.

Обычно советский заграничный паспорт и выездная виза стоили два рубля, но иностранцы должны были платить от 800 до 1500 долларов наличными за паспорт для своего родственника! За эти деньги "Интурист" мог откопать в каком-нибудь сибирском концлагере "врага народа", отчаявшегося когда- нибудь выйти на свободу, и экспортировать его душу и тело в мягком вагоне к зарубежным родственникам.

Должен признаться, что мы в Париже, несмотря на испытываемые финансовые трудности, не выражали особого энтузиазма по поводу этой статьи экспорта и не старались развивать ее. Но я слышал, что в некоторых других странах эта "линия" пользовалась большим успехом. В то время отношение к нам деловых кругов Франции, Англии, а также частично Америки существенно отличалось от той позиции, которую занимала Германия . Немцы были готовы предоставить нам долгосрочные кредиты в объеме 300-400 миллионов марок, в то время как французы или вообще отказывались от долгосрочного кредитования, либо предлагали нам крайне невыгодные условия. Если бы не приход к власти Гитлера, Германия смогла бы в течение длительного периода оказывать серьезное влияние на развитие советской экономики. Россия создавала заново целые отрасли промышленности, и если первоначальный заказ на станки и оборудование шел к немцам, то за ним должны были следовать новые заказы на запасные части, на новые станки для новых фабрик и т. п. Для обслуживания этих машин нужно было приглашать немецких специалистов, и в конечном счете немцы руководили бы многими нашими предприятиями. Я был удивлен безынициативностью французов в этом вопросе. Нам удавалось заключать во Франции некоторые сделки, но платить нам приходилось очень дорого. Французский промышленник, согласившийся дать нам кредит на два года, добавлял к нему до сорока процентов для покрытия риска. Но даже с такой прибылью он не чувствовал себя спокойно потому, что белоэмигрантские круги в Париже продолжали убеждать его в том, что большевистский режим скоро рухнет. Запугав этого французского капиталиста, те же самые эмигранты, зная, что мы в любом случае выполним свои обязательства по облигациям, тут же скупали их по дешевке. Позже, когда наше финансовое положение улучшилось, Госбанк через конфиденциальные каналы стал выкупать эти облигации и таким образом несколько снизил масштабы наших потерь. В этот период иностранцы очень плохо представляли себе, что происходит в России. Например, я вел переговоры о поставке в Кузнецк в течение девяти месяцев партии коксовых батарей. Директор французской компании запротестовал: - Я только что приехал из Кузнецка! Там пустыня и бездорожье. Какой смысл поставлять туда оборудование, пока вы не освоили сам район? А на это уйдет не меньше двух лет. На самом деле беспощадная решительность Сталина бросила в Кузнецк огромное число строительных бригад: старых большевиков и молодых комсомольцев, рабочих-ударников и инженеров, заключенных и кулаков, которые были движимы кто энтузиазмом, а кто страхом. Эти люди жили в бараках и питались черным хлебом и кислой капустой, но за год завод был построен. В конце 1930 года меня повысили в должности - я стал заместителем торгпреда и генеральным директором по импорту . Правовые и социальные условия, в которых нам приходилось вести работу, не только ни улучшались, но, наоборот, становились все тяжелее. Решения французских судов сделали бы наше существование практически невозможным, если бы мы не выработали систему обхода этих решений. Бывшие владельцы судов, национализированных в ходе революции и плававших теперь под советским флагом, получили решение суда, позволявшее им предъявлять права на собственность и авуары Наркомвнешторга. Посол Довгалевский заявил протест, но это не помешало судебным исполнителям войти в наши помещения и опечатать мебель. Теперь направляемые нам товары и денежные средства приходилось маскировать как собственность совместной компании, большая часть акций которой принадлежала Советскому Союзу. Недюжинные личные способности Довгалевского ежедневно подвергались испытаниям. Свободно владея французским языком, зная обычаи страны и психологию французов, в студенческие годы он жил во Франции, посол отличался терпением, вежливостью и очень тонким чутьем. Он вполне мог сойти за французского инженера, и удивительного в этом ничего бы не было, по образованию он был инженер. Довгалевский, как никто другой, умел защищать советские интересы. Наше положение в момент его работы полпредом постоянно улучшалось и, может быть, стало бы еще лучше, если бы не его внезапная смерть. Французы оказали нам существенную помощь в развитии алюминиевой промышленности , очень ценным было техническое содействие со стороны компании Луи Марлиот. С французским промышленником Луи Люмьером мне довелось подписать контракт на строительство в России первой фабрики по производству кинопленки . Я закупал в Южной Франции виноградную лозу для Крыма и Кавказа, пробку в Алжире, фосфаты в Марокко, часы в Швейцарии, станки в Бельгии, сталь в Люксембурге, тратя на это более 800 миллионов франков в год. Но среди всех моих обязанностей на первом месте были те, которые относились к советской авиации и авиационной промышленности. Эта работа велась вместе с направленной из Москвы комиссией , в которую входили выдающиеся советские военные инженеры. Возглавлял комиссию начальник советских военно-воздушных сил Яков Алкснис , в нее также входил известный конструктор Андрей Туполев , который создал самолет, перелетевший через Северный полюс в Америку. В России Туполев отвечал за строительство наших авиационных заводов и экспериментальных лабораторий. В годы чисток он был обвинен в саботаже и исчез из поля зрения вместе с целой группой работавших с ним замечательных конструкторов. Его друзьям ничего было не известно о нем, пока он после гитлеровского нападения снова каким-то таинственным образом не появился на свет и не занял ведущее место в советской авиационной промышленности. Благодаря нашим крупномасштабным закупкам оборудования для авиационной промышленности, ведущие французские фирмы заключали с нами соглашения о техническом сотрудничестве и разрешали нашим специалистам месяцами работать на французских заводах, изучать их методы .

Они работали на крупнейшем авиационном заводе в Гноме на Роне , который выполнял наш заказ на несколько сотен авиационных двигателей последних моделей. В Россию также приезжали французские инженеры для строительства заводов по выпуску самолетов французских типов. В целом французская, так же как и американская, промышленность оказала нам огромную помощь в создании и развитии отечественного авиастроения.

Ссылки:

  • БАРМИН АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ: КОММУНИСТ, ДИПЛОМАТ, РАЗВЕДЧИК, ПЕРЕБЕЖЧИК
  •  

     

    Оставить комментарий:
    Представьтесь:             E-mail:  
    Ваш комментарий:
    Защита от спама - введите день недели (1-7):

    Рейтинг@Mail.ru

     

     

     

     

     

     

     

     

    Информационная поддержка: ООО «Лайт Телеком»