Про Маяковского

На диване в столовой на Ордынке сидит довольно развязный человек и с характерной интонацией произносит:

- Он меня боится, как Маяковский "Англетера"... Это - эстрадный администратор Лавут. Тот самый, кого Маяковский отчасти прославил в поэме "Хорошо":

Мне рассказывал тихий еврей

Павел Ильич Лавут... При Маяковском, быть может, он и был тихим, но вообще же о нем этого никак нельзя было сказать. Что же касается упоминаемого "страха", то он возник у Маяковского после того, как в "Англетере" самоубился Есенин . Лавут свидетельствовал, что Маяковский боялся жить даже в гостинице "Астория", которая соседствует с "Англетером". Три поэта "лефовца" - Маяковский , Асеев и Кирсанов - вошли в Дом литераторов. Они увидели писателя Льва Кассиля и каждый из них произнес экспромт:

Мы пахали,

Мы косили,

Мы - нахалы.

Мы - Кассили.

Бедному Кассилю ум

Заменил консилиум.

Сильного не осилили,

Напали на Кассиля вы.

Слова Сталина "Маяковский был и остается лучшим и талантливейшим..." - мы все знали с детства. Но вот откуда взялась эта цитата, не знал почти никто. А между тем это - резолюция, которую "вождь и мучитель" изволил начертать на письме Л.Ю. Брик , где содержалась просьба увековечить память Маяковского и предлагались конкретные для того меры. В свое время О.М. Брик показал моему отцу копию этого письма. Там шла речь об издании собрания сочинений, установке памятника, и о переименовании Триумфальной площади в Москве в площадь Маяковского. Ардов бумагу одобрил, но задал такой вопрос:

- Осип Максимович, а почему вы просите переименовать именно Триумфальную площадь? Брик по-купечески прищурился, потер руки и сказал:

- А все остальные приличные площади уже переименованы. В Москве жил такой поэт Павел Герман . Его перу принадлежат несколько известных текстов - например, "Кирпичики", в свое время популярнейшая песня, а так же марш авиаторов- "Все выше, и выше, и выше..." У этого Германа было одно пристрастие - похороны. Во время этих церемоний он расцветал и почти всегда брал на себя роль распорядителя. Как-то, наблюдая его в этой роли, Маяковский сказал:

- Этого на мои похороны не пускать. И тем не менее во время прощания с поэтом Герман раздавал траурные повязки тем, кто становился в почетный караул. Подойдя с такой повязкой к Алексею Толстому, Герман почтительно осведомился:

- Вы где хотите стать - у ног покойного или в головах? Толстой посмотрел на него и заорал:

- Вон отсюда, мерзавец!

Ссылки: