Будущий президент Грузии [Войнович В.Н. и З. Гамсахурдиа]

Опасаясь, что угроза не пустая, физики решили не оставлять нас с Валей одних в коттедже и взяли к себе в гостиницу. Среди них было много горнолыжников и альпинистов, умевших оказывать первую помощь, они замотали мне ногу эластичным бинтом и даже где-то нашли костыли.

Ночью никто к нам не явился, и на другой день мы уехали в Тбилиси. По дороге в автобусе один из физиков стал выговаривать мне, что нехорошо бить человека бутылкой по голове. Я ответил, что человека нехорошо, а бандита очень даже стоит. Я не стал его пугать своим предположением, откуда взялись эти бандиты.

- Зачем же действовать так грубо,- продолжал упрекать физик.- Мы же все были рядом, вы могли нас позвать. Я ему ответил, что в жизни много видел людей, которые, когда их зовут на помощь, глохнут и слепнут.

- А мне,- сказал я,- было некогда ждать, чтобы убедиться, что вы не такие. Мы приехали в Тбилиси в первой половине дня, а поезд на Москву уходил вечером. Меня оставили в доме у грузинского физика, жившего в полуподвальном помещении с окнами на уровне двора. Я попросил у него разрешения позвонить одному человеку.

- Пожалуйста,- легко согласился он.

- Вы, возможно, все-таки не захотите,- объяснил я ему.- Этот человек - Звиад Гамсахурдиа .

С будущим президентом Грузии Звиадом Гамсахурдиа мы состояли в самопровозглашенной правозащитной организации Amnesty International .

Это была единственная организация, в которую я согласился вступить. По статусу Amnesty International мы могли защищать только граждан других стран, преследуемых властями. Я писал письма королям и шейхам, нарушавшим права человека. Помню свое письмо эмиру Бахрейна с требованием освободить из тюрьмы какого-то местного поэта. Мне сказали, что к нему надо обращаться "Ваше Высочество". Я повысил его в чине и написал: "Ваше Величество, меня очень беспокоит судьба Вашего подданного такого-то"

Впрочем, мне вскоре эта моя деятельность надоела. Я решил: это глупо - сам сидишь в клетке и пишешь письмо, чтобы кого-то освободили. Но это был вызов советской власти. Мы сами создали организацию.

Центральная Amnesty International нас признала, и советской власти уже было сложнее расправляться с нами. Мы уже были не просто диссиденты, а участники международного движения, филиал известной организации. Сначала председателем был физик Валентин Турчин , а после Валиного отъезда его сменил Георгий Владимов . Гамсахурдиа входил в нашу организацию вместе со своим другом Мерабом Коставой , тихим и скромным, как я запомнил его, человеком.

По профессии Гамсахурдиа был литературоведом и критиком. Его отец, Константинэ Гамсахурдиа ,- культовая для Грузии фигура, знаменитый поэт и прозаик. Отец был чудаком, ездил по Тбилиси на лошади, и был народом весьма почитаем.

Гамсахурдиа был человеком нервным. И, помоему, больным. Поменял жену и объяснил мне, что сделал это потому, что она оказалась подосланной ему КГБ. Когда меня отравили, он прибежал ко мне и сказал, что с ним тоже такое случалось.

- Они мне подбросили во двор отравленную курицу.

- Зачем?

- Наверное, думали, что я ее съем. В Москве его много раз хватали на улице, обыскивали его квартиру, изымали разные книги, в том числе "Чонкина", о чем он каждый раз делал заявление иностранным корреспондентам. Хозяин квартиры разрешил мне позвонить Звиаду, и я воспользовался разрешением, хотя испытывал некоторую неловкость. Я набрал номер Звиада, тот сказал, что сейчас приедет. Я выглядываю в окно, влетает "газик" " за рулем Звиад, а за ним сидит капитан милиции.

- Что за милиционер с вами - настороженно спросил я, когда Звиад вошел.

- Не обращайте внимания, Владимир Николаевич,- он звал меня по имени- отчеству,- это мой телохранитель. Милиционер в телохранителях у диссидента. Может быть, это национальная особенность местного диссидентства. В Москве я бы не мог себе представить какого-нибудь диссидента с милиционером за спиной, если тот не конвоир. Мы поговорили со Звиадом о каких-то диссидентских делах и ухудшемся положении диссидентов.

Ходили слухи, что Андропов пообещал Политбюро в кратчайшие сроки искоренить крамолу, и похоже было, что КГБ всерьез взялся за выполнение этого обещания. В феврале посадили в третий раз Алика Гинзбурга . Вскоре после него и Орлова . Недолго оставалось ждать ареста самому Звиаду и его другу Мерабу Коставе. В разговоре время прошло быстро, мне пора было ехать на вокзал.

- Не беспокойтесь,- сказал Звиад,- я вас отвезу.

Ссылки: