Тимофеева-Ресовская Елена Александровна (урожденная Фидлер; 1898-1973)

Отец Фидлер А.А. , мать - Фидлер С.Е. Жена Тимофеева-Ресовского Н.В. с 1922 г.

Заканчивала она Алфёровскую гимназию . Была совершенно замечательная женщина. Бывают замечательные женщины, изредка попадаются на свете. А еще реже попадаются совершенно замечательные. Так вот, моя супружница была совершенно замечательной женщиной. Отдаленное знакомство какое-то домами было когда-то. А семейство у нее было обширное .

Елена Александровна начинала у Кольцова еще в университете Шанявского. И в университете Шанявского Борису Михайловичу Завадовскому в 18-м году загорелось пересаживать яичники у кур в Аскании-Нова , у бывшего Фальц-Фейна. И в его экспедиции в Асканию-Нова принимали участие два дохлых совсем студента и семь девок-студенток, в том числе и Елена Александровна.

Скульптурный портрет Елены Александровны Тимофеевой-Ресовской — середина 20-х годов. Работа Василия Алексеевича Ватагина — великого анималиста, говорившего, что может рисовать и лепить только зверей и Е.А. («Лельку»)

А там, в "Хохляндии", как раз начались эти... Через Асканию-Нова и белые, и зеленые, и коричневые, и черные, и красные, и все другие проходили. Борис Михайлович Завадовский - он не был великий ученый, и даже не очень крупный, и даже не без придури. Поэтому оказался и человеком так себе. Бросил всех этих своих девиц там и сам смылся в Крым, в Симферополь, с какой-то оказией. И с двумя молодыми человеками, которые оказались тоже в человеческом смысле не особенно того. Вот три мужика во главе с начальником экспедиции драпанули, бросили семь девок на произвол проходящих банд. Потому что все это были банды: что красные, что белые, что рыжие, что черные - всё один черт. Всяких цветов банды. В конце концов половина из них - четыре штуки - умудрились попасть в Одессу- маму, а три штуки в Крым, в том числе и Елена Александровна. А в Крыму тогда работал очень бойкий Симферопольский университет , который сейчас, кажется, опять университетом стал. ...этот Михаил Михайлович Завадовский, ему потом было страшно совестно, устроил ее уборщицей в Симферопольский университет. Не мог пристроить лаборанткой! Но это увидел покойный Гурвич , знаменитый гистолог, выдумавший эти митогенетические лучи... взял лаборанткой к себе Елену Александровну.

Так она застряла в Крыму. А когда вернулась, должна была тут устроиться опять. Но так как она начала у Кольцова в университете Шанявского, то она, конечно, к Кольцову пошла. И Кольцов очень мило принял ее и направил ко мне, что вот, я староста, - "попросите его от моего имени, старосту этого самого, вас устроить. Он вам там местечко найдет и всякая такая штука, и микроскоп"... Что я и сделал. Но она как- то меня так обработала, что я, значит, женился.

Мы с Еленой Александровной жили мирно, но довольно подвижно в Москве с окрестностями, мотались по гидробиологическим экспедициям, работали с дрозофилой, родили (преимущественно жена моя, конечно) сына старшего, названного Дмитрием , но прозванного почему-то - я уже не помню почему - Фомкой. Так он до самой смерти Фомкой и остался. ... Вот. Нам неохота было ехать в Европу.

Елене Александровне моей ну просто совсем, по-видимому, из-за консерватизма, но в основном потому, что она очень была довольна жизнью здесь.

[Потом они вместе работали в Бухе , см. первые берлинские события ]

Она после моего отъезда [ ареста ] одно время там, в Бухе, директорствовала. А потом Бух был передан в немецкую Академию наук, и она стала старшей научной сотрудницей немецкой Академии и доценткой университета. Вела там дрозофильную практику.

[Потом работала на Урале в Сунгуле и далее в УФАН ]

«50 лет спустя...» Фото Пулата Джураевича Усманова