Стогова Прасковья Максимовна мать Э. Стогова

Мать моя, Прасковья Максимовна, считалась первой красавицей по уезду. помню ее живой румянец, прелестную улыбку, русые длинные волосы, всегда улыбающиеся темно-серые глаза, тихий, приятный голос; она считалась неподражаемой хозяйкой, была цивилизованной между подругами-соседками, потому что умела писать. Обе бабушки мои были неграмотны; на вопрос мой отцу:

- как же это дворянки, помещицы, а не знали грамоте?

- А на что, братец, женщине грамота, ее дело угождать мужу, родить, кормить и няньчить детей да смотреть в доме за порядком и хозяйством, для этого грамота не нужна! Женщине нужна грамота, чтобы писать любовные письма! Прежде девушка-грамотница не нашла бы себе жениха, все обегали бы ее, и ни я, ни отец мой не знали, что твоя мать грамотница, а то не быть бы ей моею женою.

Мать моя, секретно от всех домашних, пряталась на чердак и копировала с печатных страниц, что и можно видеть из сохранившегося у меня единственного письма ее ко мне 1820 г., послал бы в редакцию "Русской Старины", - да жаль расстаться, только одно и сохранилось у меня письмо моей матери, писанное ко мне в Охотск. Мать моя как говорила, так и писала, она не могла различить букв б от п, г от к, ж от ш. Мать моя была - сама доброта, скромная, тихая, любима всеми; я только и помню одни ее ласки, любил я ее до обоготворения и молюсь за упокой ее души.

Она славилась хозяйкою и рукодельницею на весь уезд. Мне помнится, ее все очень любили, только отец мой был жесток с нею, бранил часто и хотя редко, но бивал. Мне было четыре года, мы были в Можайске, где отец был судьею. Летом, около полдня, мать сидела у открытого окна, а я стоял около нее; она работала. Дом был на главной улице, по которой проходил городничий Василий Яковлевич пан Поняровский , это был щеголь своего времени, небольшого роста, черен как негр, с курчавыми черными волосами. Он был в новом сюртуке и круглой новой шляпе. Пан Поняровский (русский человек) остановился перед окном и разговаривал с матерью. Отец в это время шел из присутствия и видел разговаривающего пана Поняровского, который, недолго постояв, ушел не видав отца. Пришел отец в гневе, красный, сильно начал бранить мать, зачем сидела у окна и разговаривала с паном Поняровским, вытолкал мать в девичью, а сам заперся в спальню. Мать плакала, молила - ни одного звука из спальни; так отец, трое суток не пивши, не евши и не сделав движения, пролежал на кро-вати; мать молилась на коленах и меня заставила молиться. Чрез трое суток отец вышел молча и пошел молча в суд - вот характер! Мать была страдалицей. Беременная семнадцатым ребенком, она упала с дрожек и в родах умерла. Я родился в 1797 году 24-го февраля в Золотилове и был первый сын у матери, которой было всего 16 лет.

См. далее Стогов Э.И.: воспоминания раннего детства

Ссылки: