 |
Лев Александрович Блюменфельд. Кафедра Биофизики Физфака МГУ1
а в 1985:
Все спят. Легли сегодня рано.
В квартире тихо и темно.
Сижу один перед экраном,
Смотрю военное кино.
Ослаблен звук, и залпов шорох
Не заглушает тишину,
А в телевизоре актеры
Играют в прошлую войну.
От пуль увертываясь ловко,
Берут окопы на ура,
И понимают обстановку
Равно сержант и генерал.
И, танки подпуская близко,
С гранатой к ним ползет солдат,
И пять минут без смены диска
Не замолкает автомат.
Немецкий снайпер очень меток,
Но все ж стреляет лучше наш,
И погибает напоследок
Второстепенный персонаж
И вот уж он землей засыпан,
И друг, сжав зубы, мстит врагу,
А я гляжу на эту липу и оторваться не могу.
9.05.1985 Он хотел бы учиться на Физическом факультете Московского Университета, а еще лучше, ввиду склонности к поэзии, в Литературном институте. Но - сын репрессированного отца - никуда бы его не приняли. А тут он в 10-м классе предложил какой-то усовершенствованный способ получения соды, и его по льготным правилам приняли на химфак . На Химическом факультете он выбрал специальность возможно более близкую к физике - квантовую механику , как основу теории химической связи и строения химических соединений. Его учителем стал профессор Яков Кивович Сыркин .
Он оканчивал 3-й курс, когда началась война. Он стремился уйти на фронт. Не брали - не надежен - отец репрессирован . Лишь в октябре 1941 г., когда он не написал в анкете об отце, его взяли в армию. В октябре наше положение было отчаянным. Немцы были под Москвой. Наверное, анкетные детали перестали интересовать военкоматы. (И сами военкоматы в Москве почти не существовали). Из каждых 100 ушедших в 1941 г. на фронт вернулось лишь 2-3 человека. Он оказался в их числе. Он "не устраивал судьбу". Он был сначала солдатом (красноармейцем), связистом - устанавливал под огнем телефонную связь, потом прошел курсы и был пулеметчиком, потом прошел подготовку и стал лейтенантом-артиллеристом.
Был дважды тяжело ранен. День победы застал его в госпитале. До последнего, тяжелого ранения, был начальником взвода разведки полка самоходных артиллерийских установок Резерва Главного Командования и участвовал в ожесточенных боях на Западном (1942 г)., Степном (1943 г.), 3-ем Украинском (1944-1945 гг.) фронтах (в том числе в Болгарии, Румынии и Венгрии).
Многие месяцы в госпитале весной и летом 1945 г. он занимался квантово-механическими расчетами галогеновых соединений и углеводородов. А осенью 1945 г. на костылях, в военной форме, в орденах появился на факультете и, сколько можно быстро, сдал последовательно экзамены за оставшийся университетский курс. Экзаменаторы были снисходительны, тронуты его обликом и самим фактом возвращения с фронта. Сделанные им в госпитале расчеты после доработки он защитил в качестве дипломной работы. Настоящее, фундаментальное образование он получил в аспирантуре - особой аспирантуре Карповского Физико-химического института . Их там очень основательно учили. Нужно было сдать 10 трудных экзаменов по курсам, которые читали виднейшие специалисты страны и среди них проф. Я. К. Сыркин. В других главах я не раз обращался к этому времени. Было нам дано всего около двух лет для ощущений счастья Победы. Счастья сквозь слезы о погибших. Уже в 1947 г. вновь начала развертываться машина репрессий и опустился железный занавес. Массовые репрессии - аресты и расстрелы - возобновились в 1949 г. Интеллигенция была, по понятным причинам, основным объектом репрессий. Одна за другой проходили кампании по борьбе с "вражеской идеологией" в литературе, музыке, истории, биологии, языкознании, химии, физиологии.
В 1949 г. Л. А. уволили из Карповского Института и он нашел пристанище на кафедре Патофизиологии Центрального Института Усовершенствования Врачей (ЦИУ). Он был убежден в могуществе современной физики и считал, что на ее основе могут быть объяснены основные "механизмы" биологических процессов. Он попал в общество врачей и биологов, совсем не знакомых с современной физикой. Он думал, что в этом незнании причина медленного развития исследований биологических проблем. Такой проблемой была, в частности, способность гемоглобина в эритроцитах переносить кислород в кровотоке так, что при этом валентность железа не изменяется. Железо не окисляется, а лишь "оксигенируется"-кислород связывается невалентными связями с гемоглобином в легких и освобождается в периферических тканях. В небиологической физ- химии такой процесс был неизвестен. Л. А. решил, что природа обратимой оксигенации гемоглобина может быть решена на основании квантово- механических представлений.