 |
Комплекс ПРО "Алдан" прошел испытания, 1967
Полигонный комплекс ПРО "Алдан" - прототип восьми стрельбовых комплексов, которые сооружались на боевых позициях в Подмосковье.
При испытаниях противоракет все свершается с непостижимой быстротой. Шутка ли: противоракеты сближаются с целями на сверхкосмических скоростях! И все же к этому можно привыкнуть, можно даже ориентироваться в обстановке, если на экранах отображаются отметки положений ракет- мишеней и противоракет, на табло и пультах - ход боевого цикла и его выполнение всеми испытуемыми объектами, и вообще если - все идет как надо. Но если все идет как надо, - значит, система отработана и испытана. А пока этого нет - обязательно надо ждать "по закону подлости" какого- нибудь подвоха в противоракете, в радиолокаторе, в вычислительных машинах (пусть даже и в полупроводниковых), в стартовой автоматике.
Именно в таком, начиненном подвохами, состоянии находился в сентябре 1967 года полигонный комплекс ПРО "Алдан" - прототип восьми стрельбовых комплексов, которые сооружались на боевых позициях в Подмосковье. На разгадку и устранение возникающих дефектов затрачивалось драгоценное время, срывались сроки отладки системы.
"В тот памятный день предпусковая подготовка комплекса шла удивительно гладко, строго по расписанному во времени икс-плану, четко выдерживался порядок проведения многочисленных проверок противоракеты, наземных систем и подсистем, всего комплекса в целом. Но именно это и беспокоило меня, вызывало недоверие к кажущемуся благополучию. Ибо в системе сотни тысяч всевозможных элементов и деталей, и в каждой тысяче даже совершенно одинаковых из них найдется один или несколько штук со скрытыми изъянами, неуловимыми даже при самом тщательном контроле на заводе-изготовителе. Поэтому на полигоне аппаратура должна пройти период начальной обкатки, во время которой дефектные элементы покажут свои "ослиные уши" и будут выловлены, заменены другими. От этого весь комплекс аппаратуры в целом начинает "дышать" все более легко, становится более надежным, пока не заработает наконец "железно".
Мне представлялось, что "Алдан" уже вышел на уровень надежности, достаточный для проведения пусков противоракет на условные цели.
И все же? Все же немного странно, что дело идет уже к объявлению 30-минутной готовности, а у меня, в "домике генерального", еще ни разу не зазвонил ни один из телефонов по поводу какого-нибудь "утыка" в подготовке к пуску.
Не только в надежности аппаратуры, но и в квалификации испытательно- боевых расчетов проявляется качественное отличие "Алдана" от системы "А" . Давно уже нет на КП диванчика, на котором в былые времена подночевывал генеральный конструктор, сквозь дрему и под гудение аппаратных шкафов прослушивая команды и доклады по громкоговорящей связи. Взглянув на часы, я надел фуражку и вышел на открытую веранду домика, окруженного густо посаженными тополями, кленами, карагачами, серебристым лохом. А ведь совсем недавно здесь был голый каменистый бугор, со всех сторон обдуваемый буйными казахстанскими степными ветрами. Вспомнилось, как холодной осенней ночью вдвоем с начальником строительства Александром Алексеевичем Губенко мы с ветерком выскочили на газике на этот бугор, развернули при свете луны генплан площадки * 4 - будущего городка Приозерска - и нашли на нем квадратик * 219.
Я пошутил:
- Здесь будет домик заложен! Но только строго по проекту, без феодально- байских замашек и? генеральских излишеств. Тем более что мы всего лишь полковники. На следующее лето домик был готов, а вокруг него уже колыхались тоненькие лозины посаженных с весны первых в городке (которого еще не было) деревьев. А после того как 4 марта 1961 года впервые была сбита баллистическая ракета, комсомольцы-строители посадили деревья на всем прибрежном участке между домиком и Балхашом. Приняв тонюсенькие привезенные из Алма-Аты прутики за саженцы какого-то кустарника, я попросил строителей посадить их двумя рядами вдоль дорожки, ведущей к озеру, и пояснил: "Потом будем постригать, и получится кустарниковая изгородь, как в Ялте. И будет у нас парк имени Четвертого марта." Но из этих густо посаженных прутиков выросла великолепная вязовая аллея, в конце которой из веранды виднеется полоска воды с непередаваемым бирюзовым оттенком, а на ней от крутого берега до горизонта - гонимые ветром седые буруны стригущих балхашских волн. В другой раз хозяйственники прислали из Москвы тоже неведомые саженцы, которые были высажены вдоль фасада домика, обращенного к озеру. Кто-то сказал, что это - черноплодная рябина. Саженцы выросли? и вот сейчас они красуются свисающими прямо на веранду гроздьями темно-багровых ягод боярышника. А между боярышником и окном моей спальни растет настоящая русская рябина, единственная на полигоне, саженец которой я сам выкопал в подмосковном лесу. Мне, уроженцу села, затерявшегося в безлесой запорожской степи, доставляло особое удовольствие где только возможно посадить и вырастить дерево. Полюбовавшись осенними красками прибалхашского "леса", мы вместе с двумя моими помощниками отправились на подъехавшей машине на главный командно-вычислительный центр (ГКВЦ) системы "Алдан". На ГКВЦ мы с главным инженером полигона заняли свои места за особым столиком с табличками: "ТЕХНИЧЕСКИЙ РУКОВОДИТЕЛЬ ИСПЫТАНИЙ" и "ОТВЕТСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ ИСПЫТАНИЙ".
- Эти таблички,- сказал я главному инженеру, - напоминают мне кинофильм "Волга-Волга": - я буду кричать, а вы? отвечать.
- Нам с вами не превыкать отвечать вместе, а любителей кричать на нас- хоть отбавляй.
- Так-то оно так, но на этот раз свербит у меня на душе: предпусковые циклы идут гладко, а во время пуска выскочит в аппаратуре такое, что и не приснится. И скажут умники, что мы некачественно подготовились к пуску, а вы, военные, развесив уши смотрели в рот генеральному, "не потребовали". В этот момент за моей спиной раздался голос:
- Какие указания будут у моего генерального? Обернувшись, я увидел генерал-майора Ненашева Михаила Ивановича , комично, по-швейковски вытянувшегося передо мною, - человека небольшого росточка, в очках, чем- то смахивающего на японца. В свою очередь я отчеканил наигранно начальническим басом:
- Разрешаю глазеть на экраны и табло, но чтоб ничего не сглазить.
Далее, уже своим нормальным голосом добавил:
- Рад видеть вас и приветствовать в наших краях, уважаемый Михаил Иванович. Что новенького в Москве?
- В ваших краях? это очень верно сказано. Вы совсем отбились от Москвы. А не мешало бы изредка бывать и в Москве: по восточному обычаю, жен пересчитать, детишек повидать, бельишко постирать, начальством поруководить. А то вашим начальством в Москве кое-кто начинает руководить не в ту сторону. Поговаривают, что здесь у вас получается пшик и пора делать оргвыводы. Может получиться как у моряка с порезанного автогеном линкора: На палубу вышел, а палубы нет?
- Порезать линкор - большого ума не надо. А вот построить? Генерал Ненашев перебил меня:
- Очень недовольны там, - он показал рукой на верх, вашими делами здесь. Надо как-то разрядить обстановку, объяснить, кое-что пообещать.
- Объяснять, обещать - это слова, а Москва, как известно, верит не словам, а делам. И поскольку сейчас главные дела свершаются именно здесь, на полигоне, то здесь и мое место, что бы ни наговаривали там, в верхах, паркетные шаркуны в погонах, лампасах и квазиученые умники. Но возмутительно то, что заодно с этой компанией активно участвуют в создании вокруг "Алдана" завесы деаинформации и те, кому по служебному долгу надлежит знать и докладывать начальству истинное положение дел.
- Но разве это дезинформация, а не факт, что надежность "Алдана" - ноль целых и хрен десятых? И еще вопрос:
- как вы собираетесь поправить дело?
- Здесь нечего поправлять,-ответил я Михаилу Ивановичу. Как начальнику заказывающего управления, вам следовало бы понимать и разъяснять хулителям "Алдана", что он ("Алдан") сейчас - как новорожденное дитя. В свое время он научится держать голову, сидеть, ползать, вставать на ноги, делать первые шаги, снова вставать, - так много раз, пока не вырастет сначала мальчик, а потом мужчина.
- А пока что, товарищ генерал-лейтенант, разрешите доложить, что ваш ребеночек ничего не умеет, кроме как делать в пеленки. Сказав это, Ненашев хохотнул, подмигивая окружавшим наш столик офицерам, но их не развеселила острота их московского начальника. Они считали ?Алдан? в той же мере своим делом, как и генерального конструктора. Только два-три человека, имея в виду обещанное повышение или перевод в Москву, подчеркнуто громко, но неестественно изобразили состояние смеха.
- Для ребеночка это вполне понятно, - ответил я. Хуже, когда взрослые дяди, да еще с лампасами, делают то же самое в штаны. Это те самые дяди, которым показалось, что из "Алдана" получается пшик, и они торопятся отмежеваться от разработчиков, чтобы не делить с ними ответственность.
Наш с Михаилом Ивановичем диалог был прерван командой по громкоговорящей связи: "Доложить о подписании протоколов к принятию готовности пятнадцать минут. По этой команде на столике руководителей испытаний были разложены бумажные ленты с записями графопостроителей по результатам контрольного проигрывания на электронных имитаторах предстоящего пуска противоракеты.
- Все параметры комплекса "Алдан" в норме - таким было согласованное заключение представителей промышленности и полигона по результатам анализа этих записей. После этого офицер - начальник смены командного пункта положил на стол руководителей прошнурованный секретчиками журнал боевой работы, на обложке которого был наклеен фабричный ярлык
"Амбарная книга", а на открытой странице было написано от руки:
"Все средства системы и измерительного комплекса полигона к боевой работе готовы. Протоколы готовности на объектах подписаны. В районе измерительных пунктов ** - облачность соответственно - баллов. Пуск * противоракеты А-350 разрешаем: Технический руководитель испытаний Г. КИСУНЬКО Ответственный руководитель испытаний П. ГРИЦАК
После того как генерал Грицак и я поставили свои подписи, Ненашев напомнил Петру Клементьевичу:
- Вы лично отвечаете за безопасность при проведении пуска.
- Под вашим личным руководством, - съязвил я Михаилу Ивановичу, - поскольку вы присутствуете на КП и являетесь старшим над генералом Грицаком начальством. А после объявления 5-минутной готовности Михаил Иванович покинул КП, пояснив, что с улицы визуально наблюдать пуск интересней. После его ухода П. К. Грицак сказал мне:
- Очень хорошо. По крайней мере, не будет здесь никому мешать.
- Оно-то хорошо, но я боюсь: не успел ли он что-нибудь сглазить.
- Минутная готовность. Мелодично пропели "протяжки". На табло загораются:
"СТАРТ", "ОТРЫВ".
Противоракета захвачена на автосопровождение. На экране в виде светящейся точки появилась отметка ее местоположения. И вдруг на экране беспорядочно замигало множество точек, а потом все погасло. На табло осталось светиться только "АВТОСОПРОВОЖДЕНИЕ ИЗДЕЛИЯ". Что-то случилось. Но где? Мы с Грицаком переглянулись. Оба понимали, что ракета летит неизвестно куда, может выйти за пределы отчужденной территории полигона, и тогда? Секунды бегут, ракета уходит все дальше. По инструкции надо дать команду на аварийную отсечку двигателя, чтобы ракета упала ближе от точки старта при наименьшей вероятности выхода за границы полигона. Но при этом она упадет с приличным запасом высокотоксичного топлива и окислителя, в месте падения будет сильный взрыв, пожар и интоксикация местности на большой площади. Нет, уж лучше пусть она шлепнется как пустая железка. Все это мигом проскочило в моем сознании, и я чуть заметным жестом руки дал понять Петру Клементьевичу:
- Пусть все идет своим чередом?. А он понимающе кивнул в знак согласия. Когда все закончилось, группа анализа установила, что ракета сопровождалась и выполняла команды, передаваемые через станцию управления, в течение полного полетного времени, до полного израсходования топлива. Но на рули шли постоянные, словно бы замороженные команды, непрерывно заворачивая полет ракеты вправо, и она вышла далеко за пределы полигона. Пролонгированная точка падения оказалась недалеко от одного из целинных совхозов. Узнав об этом, генерал Ненашев напомнил Грицаку:
- Я вас предупреждал! Вы ответите! И вы тоже, - добавил он, обращаясь ко мне, и покинул КП, чтобы лично доложить о случившемся начальнику главка. Между тем я пригласил к себе начальника Особого отдела и попросил его через органы КГБ поскорее уточнить место падения ракеты и помочь в разыскании и сохранении ее остатков.
- И вообще, - добавил я, - выясните, пожалуйста, все ли там благополучно?. Потом поговорили с офицерами из состава боевой смены в том смысле, что во время пуска они точно выполняли указания генерального конструктора, никаких замечаний к ним у генерального нет, и при необходимости я готов подтвердить это в письменной форме.
Начальник главка Минобороны, в чьем ведении был полигон, не упускал случая отчитать полигонщиков за отсутствие жесткой линии по отношению к разработчикам системы ПРО А-35 и ее полигонного образца "Алдан". Для себя он давно решил, что из "Алдана", а значит, и от всей затеи, выйдет пшик, а задачу полигона видел в том, чтобы доказать это как можно скорее и пустить под бульдозер все начатые строительные объекты. В этом духе обыгрывались любые неполадки, возникавшие при отработке системы в целом и ее отдельных средств. Выход противоракеты за пределы полигона был как нельзя более удобным поводом для того, чтобы просмаковать его в московских верхах, а здесь на полигоне устроить разнос командованию и личному составу за плохой контроль над действиями промышленности. То, что ракета упала в стороне от совхозного поселка, не причинив никакого вреда, не смягчает ничьей вины: просто генеральному конструктору в этот раз повезло. А кто скажет, что произойдет в следующий раз?
Расследование начальник главка проводил лично. Первым вызван программист, совсем недавно получивший звание майора.
- В чем причина неудачного пуска?
- Нарушение контакта в вычислительной машине. Из-за этого машина выдавала все время одинаковые команды управления на противоракету.
- Вы вводили программу в машину?
- Так точно?
- А разве это дело полигона? Пусть программы разрабатывают работники генерального конструктора, а вы должны их контролировать. В программе были меры защиты от случайных сбоев в машине?
- Не предусмотрено заданием. Но это был не сбой, а отказ, который программно устранить невозможно.
- Почему не выдали команду на аварийную отсечку двигателя?
- По инструкции это делается только по команде с КП. Петр Клементьевич пояснил:
- Находясь на КП, мы с генеральным решили такую команду не выдавать.
- Мы с генеральным?,- передразнил его начальник главка.
- Привыкли заглядывать ему в рот, как оракулу, развесив уши. При таком раскладе вы запросто можете отхватить выговорешник. Вместо генеральского звания. Чтоб были позубастей да поглазастей.
В этот момент я открыл дверь кабинета и своим появлением невольно прервал речь генерал-полковника, направляясь прямо к нему со словами:
- Разрешите войти?. Он нехотя поднялся, протянул руку, спросил:
- С чем пожаловали? Я ответил, что в пуске из-за случившейся неисправности реализовалось максимально возможное время управляемого полета противоракеты системы А-35. На это мы не могли рассчитывать при существующих ограничениях отчужденной территории полигона. Генерал немедленно съязвил:
- Тогда просите ЦК и Совмин об отчуждении дополнительной территории. До решения этого вопроса и получения от вас полной гарантии невыхода ракет за территорию полигона пуски будут прекращены.
- Отчуждать землю для полигона не надо. Пусть лучше на ней пасутся отары или колосятся хлеба. Космические и баллистические ракеты пролетают над многими городами СССР, но еще никому не приходило в голову "отчуждить" половину территории страны под ракетные полигоны.
- Повторяю, мне нужны ваши гарантии. Я не хочу из-за вас под суд. Вопрос о возобновлении пусков может быть рассмотрен только после реализации промышленностью по согласованию с полигоном специальных мероприятий.
- Для повышения надежности вычислительных средств нами предусматривается вместо одной ЭВМ с заводским номером 1 иметь две ЭВМ: * 16 и * 17, которые будут подстраховывать друг друга в режиме резервирования, не говоря уже о том, что каждая из этих ЭВМ (* 16 и 17) надежнее, чем подлежащая демонтажу ЭВМ * 1.
- Меня не интересуют ваши ЭВМ. Нужны гарантии генерального конструктора. И еще: если пуск не состоится - отвечает промышленность, но если он состоится с выходом ракеты за пределы полигона - отвечать будет командование полигона. Причем в помощь полигону мною поставлен вопрос перед главкомом о прикомандировании к полигону химроты с вертолетами и оборудованием для дегазации остатков горючего.
- Нам все ясно, товарищ генерал-полковник, - сказал начальник полигона, - но я бы просил не присылать нам химроту. Будут трудности с ее размещением, но главное - она здесь не нужна. При падении противоракеты с остатками горючего оно все сгорит или испарится, пока мы разыщем точку падения и доставим туда химроту. На эту просьбу генерал-полковник возразил, мягко говоря, неудачно:
- Не забывайте, что в зоне падения могут быть и человеческие жертвы.
- И тогда химрота будет их дегазировать, сказал я. Это что-то новое в деятельности химических войск. Ну что ж, давайте ищите, ждите химроту, а мы пока позагораем. Начальник главка ответил на эту подковырку тем, что "с химротой мы разберемся без посторонних". Он был зол и на начальника полигона за то, что вытащил этот вопрос в присутствии острого на язык генерального, и на самого себя за то, что поспешил с идеей вызова на полигон химроты. И отступать было нельзя, так как по его просьбе уже пошла шифровка от одного главкома к другому и отданы необходимые распоряжения. Наверное, с досадой подумал, что зря ввязался в эту историю с выходом ракеты за пределы полигона и довелось ему из-за нее оторваться от увлекательнейшей охоты в самый разгар сезона в благодатной дельте реки Или на той стороне озера Балхаш. По совести говоря, он и на полигон прибыл ради этой охоты, хотя формально считалось, что он с группой своих офицеров инспектирует подчиненный ему полигон.
Вернувшись с охоты, перед убытием в Москву начальник главка накоротке озадачил ведущий состав полигона:
- А вообще, нужно ли продолжать испытания и отработку этой системы, если окажется - а я в этом разделяю уверенность многих видных ученых,- что она "не потянет" на заданные для нее требования (к тому же явно устаревшие). Мы ждем от полигона скорейший и недвусмысленный ответ на этот вопрос. Генерал-полковник улетел, но на полигоне на память об этом его посещении осталась песенка с бравурным мотивчиком и заочное прозвище для самого генерала - Дед Аким:
В Приозерске вредный газ
как-то внюхал Дед Аким.
Оттого теперь у нас
свой Осоавиахим.
Прилетел к нам Дед в субботу
с намерением таким,
чтоб создать у нас химроту
и Осоавиахим.
Заодно и на охоте
поразмялся Дед Аким
на казенном вертолете
из Осоавиахим.
И теперь мы не стреляем,
как бездельники сидим:
все химроту ожидаем
к нам в Осоавиахим. Забегая вперед, скажу, что, несмотря на чинимые "Алдану" препятствия, его конструкторские испытания прошли блестяще. Их окончание ознаменовалось дуплетным пуском противоракет А-350 с раздельным наведением на головную часть и корпус, как бы имитирующих два элемента разделяющейся головной части. И еще: пуск баллистической ракеты был произведен в режиме внезапности по отношению к "Алдану", находившемуся как бы на боевом дежурстве, а момент пуска выбран в ночное время, именуемое у моряков "собачьей вахтой". Это произошло 29 ноября 1969 года, в охотничий сезон; на полигоне присутствовал Дед Аким, но ни малейшего любопытства к нашей работе не проявлял. Полигонщики ликовали вместе с нами, но акт конструкторских испытаний отказывались подписывать: такова была команда членам комиссии, переданная через представителей главка. Мне пришлось обратиться за помощью к начальнику полигона М.И. Трофимчуку , и тот перед своими представителями поставил вопрос прямо: можешь писать любое особое мнение, но акт подписать обязан. Представителям главка тоже (посоветовавшись со своим начальством) пришлось подписать, не желая оказаться в противостоянии и с разработчиками, и с полигоном. Я чувствовал - и не ошибся - что в главке что-то затевается, чтобы дезавуировать нашу предъявительскую на госиспытания "Алдана". Поэтому договорился, что предъявительскую подпишет В.Д. Калмыков (наш министр) на имя Главкома ПВО П.Ф. Батицкого .
Впрочем, при этом предъявительская все равно попала в главк, но уже под контролем сверху. Заказчик потребовал продолжить испытания "Алдана" для выяснения его взаимной увязки с системой дальнего обнаружения. Но НТК Генштаба согласился с нами, что это относится к общесистемным проверкам, а не к "Алдану". Госиспытания "Алдана" прошли всего за два месяца с отличными результатами. Мрачный прогноз Деда Акима не оправдался.
Ссылки: