Карпачева С.М. в МВТУ

Под влиянием такого замечательного педагога, как учитель химии Владимир Иванович Пелевин , я решила стать химиком. В вузы, особенно технические, конкурс был огромный: 10-15 человек на место. Рабфаковцы поступали вне конкурса. Разрешалось подавать заявления одновременно в несколько институтов, поэтому принимали и копии документов. Нотариальные конторы были завалены грудами документов об окончании школы, свидетельств о рождении и разными справками.

Некоторое время я раздумывала, куда подавать документы: в Московский университет, МВТУ или в Менделеевский институт. Химфак университета был отвергнут: не хотелось быть химиком-"пробирочником", который всю жизнь сидит в лаборатории и переливает из пустого в порожнее. Мне нужно было "Дело" с большой буквы - завод, где можно строить, переделывать, вносить новое и видеть плоды своих трудов. Остановилась на Менделеевке и, страшно сказать, на МВТУ - инженерной крепости, питомцы которой известны на всю Россию. В комнату приемной комиссии входила, чувствуя дрожь в коленках, даже чуть не упала, споткнувшись о чьи-то ноги. Заявление приняли, и начались гонки с Миусской площади к улице Баумана и обратно.

Из нашего класса немногие рискнули сразу пойти учиться дальше. Юра Сканави и Миша Кусаков поехали в Ленинград поступать в ЛФТИ - Физико- технический институт - к А.Ф. Иоффе . Фаина и Тата подали заявления на Литературные курсы им. Брюсова . Большинство же устраивались работать, где придется.

Летом мы с мамой, Фаиной и тетей Любой жили в Серебряном Бору на даче у знакомых. С утра я занималась лежа на крыше. Потом мы шли купаться на Москву-реку через бронзово-серебристую рощу.

Закончились экзамены. Как ни странно, меня приняли в МВТУ на химический факультет. Я была безмерно горда тем, что отныне я - студентка. Такого вуза!

Жаль было Мишу Кусакова , не только очень способного, но и необычайно старательного, усидчивого. Его не приняли из-за дворянского происхождения. Однако помогла Мария Семеновна Сканави , у которой было много знакомых в институте, да и сам Иоффе знал ее давно. В виде особого исключения Мише разрешили посещать все занятия и даже сдавать зачеты в качестве вольнослушателя. Через год его приняли в институт, и он успешно его окончил.

Моя учеба началась с лекции знаменитого химика Шилова . Он говорил так увлекательно, что огромная аудитория химического факультета (ныне там Академия химзащиты) буквально ломилась от слушателей, приходили не только химики, но и студенты других факультетов.

Группы формировали по алфавиту. Так, у нас собрали студентов с начальными буквами фамилий от И до Л. Возрастной и социальный состав никто не учитывал. Семнадцати-восемнадцатилетних девочек в группе, кроме меня, было еще трое. Остальные - взрослые мужчины, которые пришли после работы на производстве или с рабфака. Здесь были и так называемые "тысячники" - рабочие, набранные с целью замены старых специалистов. Я себя чувствовала среди них как школьница среди учителей - настолько был различен наш жизненный опыт.

Я быстро подружилась с одной из сверстниц, Юлей Калининой , и мы часто занимались вместе. Она приходила ко мне, но к себе не звала. Месяца через три, когда мы с ней о чем-то договаривались, она попросила позвонить ей, сказав, что номер очень простой: "Кремль. Квартира Калинина". Оказалось, она - дочь "всесоюзного старосты", председателя ЦИК Калинина М.И. ! Свою скрытность Юля объяснила тем, что до МВТУ она почти год училась в Сельскохозяйственной академии, а там сразу узнали, кто ее отец, и стали бегать посмотреть на нее.

Юля была очень скромна. Семья Калинина жила на бюджете партмаксимума, в семье, кроме работающих родителей, было двое сыновей, дочь, приемный сын и родственница, которая вела хозяйство и обшивала всю семью. Юля носила платья "на вырост" и выглядела рабочей девочкой. В то время хорошо одетых студентов не было. Выделялась на факультете только Наташа Чичибабина , дочь всемирно известного академика, профессора органической химии.

Завтракать мы ходили с Юлей в буфет, и обе выбирали блюда подешевле. О скромности семьи Калининых говорит и тот факт, что Юлю, дочь служащего, в комсомол приняли, как всех, с кандидатским стажем полтора года. Юля побаивалась отца. Как-то, когда она провалила зачет, и мы, как обычно, шли пешком домой, она всю дорогу повторяла: "Как я скажу папе, как я скажу папе"!"

В институте поначалу мне все было интересно: лекции, семинары, похожие на школьные занятия, общение со взрослыми однокурсниками, среди которых я чувствовала себя на равных, так как училась хорошо и иногда помогала им. Сразу же я записалась в группу гимнастики, занималась на брусьях и даже на кольцах. После лекций я мчалась из института домой, делала домашние задания, а потом снова в институт - на гимнастику. На лекциях я, увы, была не очень внимательна, а некоторые лекторы вызывали острую неприязнь своим неуважительным отношением к студентам, в основном, пролетарского происхождения, часто не слишком подготовленным к постижению наук. Профессор математики приветствовал нас так: "Здравствуйте, инженеры царства теней!" - чем вызывал глухой ропот в зале. "Зря обижаетесь, ведь начертательную геометрию изъяли из курса, как же вы займетесь проектированием?" Возможно, он был прав, однако, такое обращение сократило число его слушателей в несколько раз. На лекциях таких преподавателей я чаще всего разглядывала лица своих товарищей.

В институте кипела бурная жизнь: учеба, спорт, кружки. Много спорили о будущем страны. Начиналась подготовка к первой пятилетке, продолжался НЭП, усиливалось неравенство разных групп населения, росла неприязнь людей в кепках и платках к тем, кто носил шляпы, золотые пенсне, бобровые шапки. Студенты, большинство из которых в недавнем прошлом были рабочими и крестьянами, в основном отрицали старое, критически относились к НЭПу, не доверяли интеллигентам-преподавателям.

Газеты были полны дискуссионными статьями, выступлениями руководителей партии: председателя Коминтерна Зиновьева , Бухарина , Каменева , Ярославского , Троцкого ; каждый имел свою точку зрения. Как нам было разобраться во всем этом? Мы воспринимали политику примитивно, на уровне лозунгов. Троцкий - за перманентную революцию. Но она так и не началась, а советская власть все-таки живет. Троцкий предлагал уничтожить крестьянство как класс. Бухарин считал, что не нужно применять насильственных мер к крестьянам, иначе можно разорить основу экономики страны, а кулак сам "врастет" в социализм. Этот тезис вызывал бурный спор о том, можно ли обойтись без крестьянства, но все были согласны с тем, что кулак - это враг.

Зиновьева и Каменева мы считали оппозиционерами, наверное, потому, что понять их взгляды было трудно. А вот о том, что генеральный секретарь Сталин против Троцкого, Зиновьева, Каменева, знали все и, наверное, это было самым веским аргументом против оппозиции. Мои двоюродные братья - слесари на заводах "Манометр" и "Самолетный" - заявляли категорически: "Давить надо этих оппозиционеров. Сталин лучше знает, что делать". Но что предлагал Сталин, они объяснить не могли, хотя уже были членами ВКП(б).

Однажды, придя в институт, я услышала, что ночью в МВТУ приезжали Зиновьев и Каменев с группой студентов из других вузов. Они поднялись в главную аудиторию, намереваясь провести там митинг. Кто-то обнаружил это, разбудил все общежитие, и студенты хлынули в аудиторию. Прибежавшие разделились на два лагеря, и на широкой лестнице завязалась драка. Митинг был сорван, но причина разногласий от этого ни для кого яснее не стала.

После партсъезда, принявшего решение об исключении Троцкого из партии и его высылке, на всех факультетах прошли партийные и комсомольские собрания. Я была потрясена решением об изгнании Троцкого. Его имя тогда звучало революционно, он считался близким соратником Ленина. Мы помнили, что у Безыменского в его "Комсомолии" были строки: "Ленин и Троцкий, Ленин и Троцкий, сколько вместилось в вас наций и стран! Я - несмышленыш, но я заводский, мы языки одного костра". (Не знаю, поплатился ли Безыменский за эту фразу, во всяком случае, в более поздних изданиях поэмы ее уже не было).

Помня об этом, на собрании я заявила, что не могу понять, как можно изгнать из партии такого революционера-вождя. Дорого же мне обошлось это заявление!

Ссылки: