Губайдуллин А.М.: Геодезические работы в Бугульминском районе

Источник: книга о дедушке 

Основываясь на положительном результате эксперимента, Управление решило развернуть топографическую съемку в Бугульминском и Чистопольском районах. Общее руководство этими работами возлагалось на меня и инженера Александра Ивановича Соболева .

В начале марта я с семьей выехал в Чистополь , где без особых затруднений получил небольшую квартиру, и вскоре после новоселья меня командировали в волость на так называемое оказание землеуказания. Имелась в виду помощь колхозам в разбивке полей севооборота и бригадных участков. Работу я начал со знакомства с колхозными мерщиками и с имеющимися планами земель.

Однажды, приехав в одно большое село, рано утром я пришел в правление колхоза и стал ждать начала занятий. Вдруг входит девочка, кладет на стол бумажку и убегает. Смотрю - это заявление об исключении из колхоза. После этого такие заявления посыпались, очевидно, заявили все. Испугавшись такого оборота, я позвонил в волость. Мне ответили, что беспокоиться не надо, что везде так. Оказывается, накануне появилась статья И.В.Сталина "Головокружение от успехов" . Все колхозы развалились мгновенно.

Несколько дней я добивался разрешения выехать домой, а когда получил его, было уже поздно: зимняя дорога кончилась. Пришлось отправиться пешком: ждать колесного пути мне было нельзя, меня ждали в Бугульме . Надо было идти 100 километров.

Шел я хорошо, к вечеру прошел половину пути, но недалеко от села Чебоксарки мой путь преградил бурный поток ручья шириной около трех метров. Я пошел вверх по берегу и вскоре дошел до места, где ручей еще не вскрылся. Народная мудрость гласит: осенний лед тонок, но крепок, а весенний ненадежен. Зная это, пришлось рискнуть. Держа в руке длинную палку, я тихонько переполз на другой берег. Снег был рыхлый, мокрый, я промок до последней ниточки. Опасность была очень большая. В Чебоксарках меня поняли, дали свое белье, мое высушили, уложили спать на печку.

Наутро я был готов продолжить путь, без приключений дошел до дома и с первым пароходом отправился в Бугульму. А там уже шла организация трех топографических партий. Мы с А.И. Соболевым проработали технические вопросы. Самым сложным было построение геодезической основы. Эту заботу возложили на меня, Александра Ивановича Соболева и Павла Васильевича Грецова - очень способного землеустроителя из старшего поколения. Решили опорную сеть создать как триангуляцию III класса в виде ряда от Бугульмы до деревни Иштеряково (Соболев), от Иштеряково до Альметьевска (я) и от Альметьевска до Бугульмы (Грецов). Протяженность каждого ряда была 50 км.

Бугульма, 1927 г.

Я поселился в деревне Чиршалы, а через некоторое время ко мне приехала Феня . Ребенок ( Ида ) в это время оставался с моей сестрой Сугдой . Места здесь отличаются своей красотой, работалось легко, а мой возчик оказался не только отличным кучером, но и моим единомышленником: он также не любил заезжать в деревни на ночлег. Неделями и больше мы ездили и всегда ночевали в поле, где нас настигала ночь.

Однажды мы взяли с собой Феню на целый день. Ей очень понравилось, и дома она рассказывала женщинам: "Они там прекрасно питаются, едят не картошку с маслом, а масло с картошкой". Она не ошибалась. В этих местах тогда масло было дешевле, и мы особенно себя не стесняли.

В середине лета работа была закончена, и мы уехали в Чистополь , где меня ждала новая работа - прокладка триангуляционного ряда от Белярска до Ново-Шешминска для связи Бугульминских рядов с государственной триангуляцией II класса.

Поздней осенью, когда я заканчивал эту работу, мне надо было измерить один угол с II-классного сигнала "Майнский". При подъеме на сигнал у меня случилась беда - оторвались крючки полушубка, и я остался плохо защищенным от холода. Дул резкий холодный ветер, кругом заносило, но мне как-то удалось уловить время, когда открылась видимость в нужном направлении, и измерить угол. Я весь продрог, с трудом уложил инструмент в футляр, а когда спускал его на землю, мои пальцы не гнулись, и я не мог удержать веревку. Предстоял спуск по шведской лестнице, а такой спуск и в обычных условиях не прост. Высота сигнала - 25 метров. Положение было критическим, ухудшалось с каждой минутой. И я рискнул спуститься, не держась за ступеньки, а только обхватывая их закоченевшими кистями рук. Это было чрезвычайно опасно, но другого выхода не было. Каким-то чудом я спустился, но пережитый на площадке сигнала страх запомнился навсегда.

Ссылки: