Ульяновский зимний агитпоход 1983 года

Ульяновский зимний агитпоход состоялся, когда мастерство и слаженность исполнения номеров, подкреплённые безусловным чувством дружеского локтя, уже достигли необходимых высот. Когда наша научная деятельность, эти курсовые-дипломы, ещё только маячили на горизонте (равно как и будущие наши дети), и ничто не "отвлекало" от замечательных бригадных будней. Когда текущие лекции-семинары были только прелюдией к вечерним репетициям. И главное - когда все мы были абсолютно счастливы, просто потому, что были очень молоды, очень дружны и очень радовались нашему совместному делу, которое дарило радость в первую очередь (будем честными!) нам самим, а также людям, обделённым вниманием профессиональных артистов.

Поход проходил с 28 января по 6 февраля 1983 года. Это мы знаем точно - сохранились все дневники, где каждый из нас описывал один день похода. Командором был Толик Котлобай , а комиссаром - Юрик Харченков . Котлобай весь поход делал вид, что выглядит строго - топорщил усы. надвигал большущую рыжую лисью шапку почти на глаза. Комиссар Юрик всегда был виден издалека - ходил в светлом (кажется, милицейском) тулупе. Девчонки называли его "Наша заботушка", потому что догадался взять в прокате огромные валенки, куда ноги влезали прямо в концертных сапожках. И ещё он взял большой запас конфет. Валенки - большое дело, если в день по четыре концерта в разных концах совершенно заснеженного района, а переодеться времени нет! За такую почти отеческую заботу танцующие "Кадриль" девочки пошли на жертвы - отрезали от купленного мотка новых красных лент, которые вплетали в косички, полуметровый кусок. Его укрепили по диагонали на белой кроличьей шапке Юрика. Комиссар получился недвусмысленный и совершенно очевидный - все встречные его сразу признавали! Да ещё в первый же день пребывания в Ульяновске мы купили ему игрушечный (ну очень похожий на настоящий) наган. Чтоб уж совсем вопросов не возникало. Завконцертом был единогласно назначен Женя Снежков , наш Штуша - он уже тогда был самым организованным и сосредоточенным. Да и очки в толстой оправе делали его похожим на конферансье (по крайней мере, нам так казалось). Главной его обязанностью была разведка мест расположения туалетов и начертание планов кратчайшего подхода I к ним - в сельских клубах туалеты могли располагаться I в самых неожиданных местах, например, на соседней улице. Новичок похода Костя Неверов был по традиции облечён полномочиями главбуха. Финансами он не ведал, только бумагой. Дефицитный по тем временам рулон туалетной бумаги его украшал так же сильно, как Штушу очки.

"Телёжником" (ответственным за сбор забытых и потерянных вещей), был, конечно, Миша Резников . Более хозяйственного товарища среди нас просто не было, он умудрялся доставать перед отъездом горы дефицитных консервов, в частности, незабываемую "Славянскую трапезу". (Мы никогда не знали, будут ли продукты в тех местах, куда мы едем, перебои с продуктами в сельмагах были нормой.) Однако такой хозяйственный "тележник" вышел всем нам боком Мишкина хозяйственность граничила с мелким воровством - стоило отвернуться, как исчезали фуляры, бабочки, лента и прочая мелочь. Всё это просто липло к его ладоням. По традиции, это забытое-потерянное имущество Мишка должен был бы возвращать уже после агитпохода, на традиционном "гусятнике" (не бескорыстно, а в обмен на назначенные им самим фанты, разумеется). Но поскольку пропажи носили столь массовый характер, самые необходимые вещи Миша возвращал прямо в походе - по специальному заявлению.

Ещё у нас в этом походе был лектор. Вообще-то, мы записали лектором Веронику Кобякову , но чаще за неё отдувая командор, который рассказывал местному народу, особенно молодёжи и школьникам, о Московском университете и Биофаке. Такая вот выездная профориентация. Всего нас в походе было 19 человек, включая двоих, приехавших через пару дней после начала похода. Танцы были рассчитаны на большую сцену (в четыре пары), но мы выступали и на крошечных пятачках, сокращая иногда число участников, до одной-единственной пары. Танцевали Лена Кокурина, Ира Алиева, Лена Пожидаева, Оля Соколова, Юра Харченков, Дима Банин, Миша Резников, Женя Снежков, Володя Еманов и Витя Локалов. А в драме участвовали все - и старые агитпоходчики, и новички агитбригады: Наташа Пантелеева, Костя Неверов, Наташа Травина. Дмитрий Замолодчиков, помимо участия в драматических постановках, был неизменным закулисным участником всех танцев - он отвечал за своевременное включение магнитофона, а также за его жизнеспособность. Нашему "ветерану кассет" - магнитофону - доставалось в переездах немало: он мок под снегом и дождём, падал с верхних полок вагонов, на него нередко садились или наваливали вещи. Кроме того, он был просто очень немолод и очень заслужен... Видимо, поэтому он обладал своенравным характером - мог порвать или зажевать плёнку (а это вам не компакт-диск! целое искусство - восстановить разрыв без потери звучания), а то и вовсе отказаться крутить катушку. И вот тут Дима как мог выручал всех нас - крутил её пальцем! Конечно, иногда у него получалось медленнее, чем надо (и тогда в "Чарльстоне" и "Польке" у танцующих "зависали коленки"), но всё-таки музыка неизменно была! За время похода мы дали 21 концерт (у нас была не только десятка, но и двадцатка-бис!) для более чем трёх тысяч зрителей. Зрителей комиссар по мере сил тщательно пересчитывал из-за кулис, а результаты записывал в строчку на обороте нашей "Книги отзывов" - это в нём просыпался настоящий ученый-естественник, предпочитающий точность во всем. Активными выступлениями мы заработали 2 грамоты районных обкомов комсомола и 20 благодарственных записей в Книгу отзывов, для которой пришлось использовать нотную тетрадь. Отзывов было так много, что в конце похода пришлось подкупить!) вторую тетрадь. Записи были всегда трогательными и совсем не формальными. О нас даже написала районная газета "Ленинская искра"! Зрители, как обычно, были разные - школьники и детдомовцы, животноводы и полеводы Старомайнского и Чердаклинского районов Ульяновской области. Большая и приятная для нас неожиданность этого похода - хорошая организация концертного графика со стороны принимающего обкома комсомола. Это, в конечном итоге, и дало нам возможность давать в иные дни по 4 полноразмерных концерта - рекордное на нашей памяти число для походов. Бывало, первый концерт в коровнике или на свиноферме начинался в шесть утра, поскольку к этому моменту уже заканчивались утреннее кормление животных или первая дойка, а последний - в деревенском клубе, часов в девять вечера. От организаторов мы не только сразу получили полное расписание концертов, но в наше распоряжение был предоставлен специальный автобус с кумачовым плакатом "Агитавтобус Ульяновского обкома ВЛКСМ", да еще с прикомандированным к нам шофёром Федей. И не только это! Поскольку в области были неблагонадёжные районы (как нам рассказали при встрече в обкоме ВЛКСМ, в них проживали фанатики религиозного толка), к нам прикрепили персонального милиционера, лейтенанта Овечкина. Он предупреждал нас, где нельзя исполнять "Чарльстон" (из-за коротких юбок), "Вальс" (из-за голых плеч) и "Маску" А.П. Чехова (из-за того, что персонажи по сюжету выпивают). Наш персонально-бригадный милицейский защитник, сейчас его назвали бы боди- гардом, лейтенант Овечкин был прикреплён не один, а с механическим автотранспортным средством - вездеходным "газиком". "Газик" следовал перед агитавтобусом, и мы, таким образом, двигались по заснеженным просторам Ульяновской области не просто так, а с эскортом. Однажды на сильно заснеженной полевой дороге эскорт перевернулся вверх колёсами. Весь наш автобус на несколько секунд в ужасе замер с раскрытыми ртами, а потом, рванувшись в едином порыве, высыпал на обочину дороги. К счастью, мы обнаружили сидящего на внутренней поверхности крыши "газика" белого как окружающий снег, но абсолютно невредимого Овечкина. "Газик" вернули в исходную I позицию и мы даже на концерт не опоздали. После этого случая Овечкин на целый день пропал, а объявился к ночи, но уже на мотоцикле с коляской. И это в двадцатиградусный I мороз и при сугробах в полтора метра! Американские копы из боевиков могут отдыхать! Да... В этом походе было всё... Были огромные Дворцы культуры и сцены, обрамлённые мраморными колоннами. Были клубы, в которых зрители по очереди крутили динамо-машину, чтоб в зале был свет. И клубы, где в раздевалке было плюс пять градусов, но артистки мужественно сдерживая клацанье зубов, переодевались по нескольку раз в открытые платьица, тихо мечтая напялить, наконец, шерстяные сарафаны для финальной "Кадрили". Были клубы, где в раздевалке не было и пяти градусов тепла, а на сцене был почти ноль градусов, так что балетные тапочки танцующих девочек оставляли мокрые следы на заиндивевшей сцене. Был детский дом с удивительно компанейскими, музыкальными и как-то совсем по-домашнему ухоженными детьми. Юрик и Ирина Тихоненко прямо во время концерта разделили всех детей на два голоса - это было легко - по центру актового зала был проход - правая половина под руководством Юрика пела первый голос, а вторая, с дирижёром Тихоней, - вторым. Особенно здорово у импровизированного хора получалось: "Приходит время, с юга птицы прилетают..." и "Милая моя, солнышко I лесное". В результате мы получили не только длинную благодарственную запись, но и большого плюшевого синего слона, I которого дети сами сшили, а ещё - серьёзную проблему извлечения Юрика из детского дома. Дети висели на нём гроздьями и отпускать категорически не собирались. ОТЗЫВ ЗРИТЕЛЕЙ Молодцы ребята! Молодёжный задор, оптимизм и искрящуюся радость уносим мы сегодня после встречи с вами.

Вы делаете большое благородное дело, и ваше выступление является лучшей популяризацией Биологического факультета МГУ. Особую благодарность выражаем руководителю агитбригады - Анатолию за сплочённый, интересный коллектив. Выражаем надежду что эта встреча будет не последней. От души благодарим.

29-01.1983 Коллектив учащихся и учителей Октябрьской средней школы Чердаклинского района Ульяновской области. Были бани без горячей воды, но с цыганами-истопниками, и были бани без цыган, но с едким противным дымом. Были обеды на птицефабрике, где всё меню (исключая компот) готовилось из выбракованных цыплят - их можно было есть без счёта, что и подвело наших мальчиков. Объевшись, ни петь, ни тем более танцевать, они не могли. Хорошо, что начало концерта задержалось. И были обеды у зрителей, радушно разбиравших нас после концерта по домам, настоящие деревенские обеды - с домашней сметаной, борщом и варениками. Были курьёзы во время выступлений. Однажды в Красном уголке очередного коровника бегущим на сцену танцорам перегородили дорогу опоздавшие зрители. В результате с первыми тактами музыки на сцену вылетели только две девочки, Лена Кокурина опоздала, и опоздала достаточно сильно, на несколько тактов. С шипящим запоздалым криком: "Зам! Не включай музыку!" она появилась на сцене и, в суматохе, вступила в танец в противофазе. Но в итоге все сориентировались: разбились парами на группы два плюс один, да так и дотанцевали в противофазе - зритель решил, что так и надо. На протяжении всего похода Ире Алиевой сильно везло с потерей вещей во время выступления - пару раз развязывалась лента на тапочке и он улетал за кулисы, в "Кадрили" слетали банты, в народных танцах норовили свалиться нижние юбки и развязывались пояса фартуков. И хотя ситуация была предметом постоянных шуток, мы, возможно, сейчас бы о ней и не помнили, если б не отдельный вопрос в нашей постпоходной шутливой анкете: - Что потеряла бы Алиева на тридцатом концерте?" От большого количества переездов, концертов и активной послеконцертной жизни мы страшно устали, но огромный эмоциональный подъём сопровождал нас с самого начала похода и до его завершения. В общем, всё у нас тогда получилось просто здорово! P.S.

Ссылки: